чтобы выяснить отношения, — и два натурала: недавно разведенный дядя жениха по имени Уоррен и высокий широкоплечий мужественный парень по имени Курт, который работал в главном офисе «Сиэтл Маринерс»[4].
Я наблюдала за тем, как Карен быстро пьянела от вина «Сансер». Курт присоединился к ней, но он пил скотч. Они безбожно, бесстыдно, почти профессионально флиртовали друг с другом, и казалось, что мы не на свадьбе, а в баре. Напротив них стояла коробка с попкорном, по телевизору шла шумная спортивная передача, а музыкальный автомат каждые пятнадцать минут автоматически включал энергичную попсовую музыку. Мы с Уорреном сидели сзади и наблюдали за ними — это был наш способ флирта. Как будто мы с ними на двойном свидании, только мы их ненавидим.
— Скоро они разденутся прямо здесь, — сказала я Уоррену. — Я уже предвкушаю.
Уоррен засмеялся. Ему было чуть за пятьдесят, он держался мягко, спокойно. Он сохранил все волосы, которые уже седели на висках, и был богат, как и его племянник, который женился на моей подруге Индиго. Уоррен сообщил, что недавно вступил в клуб пешего туризма.
— Мы путешествовали с женой, потом я занимался этим один, но иногда мне хочется разделить это увлечение с другими людьми, — сказал он.
У него были загорелые худые руки. Еще он рассказал, что шесть месяцев назад завел собаку и каждое утро гуляет с ней в парке. Осознание того, что дома его ждет собака, помогло ему преодолеть тяжелые времена.
— Я рада, что у тебя есть собака, — ответила я.
Мы ели устрицы, собранные тем же утром, открытые перед подачей. Пили отличное шампанское, настоящее, из Франции, и поднимали бокалы один за другим. Курт потерял галстук и обнял Карен. Он поцеловал ее в щеку, они что-то шептали друг другу на ухо. Явно что-то задумали. За Олимпийскими горами[5] садилось солнце и ослепляло нас ярким светом.
— Никогда не видела ничего подобного, — вздохнула я. Нечасто я выезжала за пределы Нью-Йорка.
— Я вижу это каждый день, но не перестаю восхищаться, — произнес Уоррен.
Курт и Карен объявили, что они решили притворяться парой весь этот вечер. Вот будет прикол, не правда ли? Если они сделают вид, что давно знакомы и встречаются уже шесть месяцев, а здесь у них романтическое свидание.
— Мы познакомились в боулинг-клубе, — придумывал Курт.
— Нет, во время каякинга, — поправила его Карен.
— Ах да, точно, каякинг, — подхватил Курт.
— На прошлой неделе он впервые ужинал с моей мамой, и она в восторге от него, — сказала Карен.
— И мне она понравилась. Разве можно остаться равнодушным к такой обаятельной женщине?
Карен ликовала.
— Конечно, мы не должны были сидеть за этим столиком, — сказала она. — Просто не осталось других мест. Но это ошибка.
Монахиня на пенсии непонимающе посмотрела на них.
— А почему вы не должны были сидеть за этим столиком?
— Потому что мы не одиноки, — ответила Карен. — Мы вместе, и мы пара.
— Не понимаю, — сказала монахиня.
— И не пытайся. — Я похлопала ее по руке.
Курт и Карен проходили по залу, обнимая друг друга, притворяясь, что они влюблены. Курт представил кому-то Карен как свою ВП.
— Что такое ВП? — спросил меня Уоррен.
— Вторая половинка, — ответила я.
Уоррен глубоко вздохнул и схватился за край стола обеими руками.
— Ох, Уоррен! — воскликнула я.
— Я и не думал, что выход в свет окажется таким сложным, — произнес он.
— Все зависит от твоего восприятия, не усложняй, — сказала я. — Пойдем потанцуем.
Я действовала импульсивно. Не люблю танцевать. Но могу сказать, что он хорошо держался. Он устойчивый мужчина. Он мог бы вести.
Мы выбрали медленный танец под кавер песни «Like A Rolling Stone» Дилана. Каждый раз, когда солист пел «How does it feel?», толпа вторила ему. На другом конце танцпола Карен и Курт выкрикивали эту фразу друг другу в лицо. Индиго и ее муж Тодд подошли к нам. Индиго выглядела потрясающе, я сказала ей об этом, мы обнялись и стали танцевать вместе.
— Разве это не лучшая вечеринка в мире? — спросила она.
— Она эпичная, — ответила я. — Космическая.
— Тебе хватило шампанского?
— Да, все прекрасно.
— Я рада, что ты танцуешь с Уорреном, — сказала она. — Я знала, что вы поладите.
— С чего ты взяла?
