– Митя, – Анисья окликнула брата.
Тот уже почти исчез за дверью своей комнаты на втором этаже. Он обернулся: усталость, вызванная неотступно преследующими его одиночеством и тоской, так одолела, что он даже не услышал, как сестра подкралась к нему. Анисья тоже выглядела устало: она уже распустила косы, и теперь волосы волнами спадали на ее плечи. Туфли она, по всей видимости, оставила в комнате, поэтому сейчас стояла на полу босиком.
Митя отметил про себя, что его сестра действительно очень красива. Даже сейчас, с распущенными волосами, без туфель и в халате, накинутом сверху на платье, она выглядела настоящей принцессой. Он словно впервые за долгое время увидел ее. Но тем не менее это не добавило желания с ней разговаривать.
– Ты что-то хотела?
Митя не мог простить ей того, что она наговорила Василисе в момент их ссоры. Ему казалось, что те слова и решили все, разрушили его мир. Но Анисья не понимала, за что он так к ней охладел.
– Да. Поздравить тебя с рождеством Коляды. – Она улыбнулась и достала из кармана халата маленький серый коробок. На нем не было ни ленточки, ни рисунков – лишь ряд дырочек по периметру.
– Золотые запонки? – с наигранным воодушевлением поинтересовался Митя.
– Нет, решила сделать тебе предложение руки и сердца! – ехидно ответила Анисья и протянула брату невзрачную коробочку. Митя пару секунд повертел ее в руках и только после этого открыл. На его лице тут же появилось выражение удивления, быстро сменившееся широкой улыбкой, – на секунду могло даже показаться, что он забыл все свои обиды.
– Анисья, где ты его достала?
На дне коробочки лежал невзрачный жук с черным блестящим панцирем. Но стоило Мите коснуться его сложенных крыльев, как они распахнулись, тут же осветив темный коридор. Каждое крыло жука словно было сделано искусным мастером из мельчайших частичек разноцветного стекла – самый настоящий витраж в миниатюре, который переливался разными цветами.
– Это же радужник!
Стоило насекомому выпорхнуть из своей камеры и полететь в глубь коридора, за ним по пятам последовала настоящая радуга.
– А, вот в чем его прелесть, – не отводя восторженного взгляда от летающего насекомого, сказала Анисья. – И как это происходит?
– Световая магия. Это редкий жук! – Митя выставил вперед руку, и жучок спланировал на нее. – Самый крутой подарок! – произнес Митя. – После золотых запонок, конечно же, – он улыбнулся сестре.
– Ладно, – произнесла Анисья, зачарованно следя взглядом за радужником, который вновь принялся летать по коридору. – Пойду спать.
– Спокойной ночи, – замявшись, ответил ей брат.
Сева снова поймал себя на том, что отвлекается от застольных разговоров. Хотелось как следует рассмотреть Уточкино Гнездо изнутри. Было очень странно наконец попасть сюда, учитывая что за всю свою жизнь он даже близко не приближался к нему. Ирвинг пригласил семью Заиграй-Овражкиных праздновать Зимнее Солнцестояние. Приглашение выглядело очень официально, отец с Юлей сделали вид, что приятно удивлены и благодарны, но все понимали: Сева должен был находиться вблизи Ирвинга и его Дружины, когда Водяная колдунья сможет вновь прикоснуться к перу коршуна. И не без основания Ирвинг предполагал, что это может случиться в главный день зимы – в Солнцестояние, время, когда все миры сближаются, когда между ними открываются проходы и когда многократно усиливается колдовство.
«Неужели Старообрядцы позволят ей сделать это? – скептически спрашивал себя Сева. – Полина Феншо получит новогодний подарок в виде пера коршуна?»
Долго думать о Полине он не мог. Ее образ у него в голове распадался на осколки, словно что-то внутри него твердило, что она потеряна навсегда. Его до сих пор мутило от зелья, которое он пил перед обрядом Опахивания, чтобы не замерзнуть. И от постоянного перевоплощения – из человека в птицу и обратно – ужасно тошнило, и болела голова. Воспоминания о Водяной лишь подливали масла в огонь, будто он предчувствовал что-то совсем плохое. Что- то, что было бы вынести тяжелее, чем даже ее смерть. Как так получается, что он постоянно оказывается с ней связан, что он не может проявить волю, если дело касается ее?.. И правда, как он умудрился пойти на поводу у Муромца и отдать ей свое перо? И почему именно она умеет сопротивляться чарам Сирен? Он нашел ее в одну Купальскую ночь и должен спасти ее от Темных магов.
Он опять уставился на стену. Все собрались за небольшим столом в одной из гостиных, где повсюду висели старинные гобелены, изображавшие сотворение мира уточкой. Вот уточка снесла яйцо. А тут щука достает его со дна. На следующем гобелене – древо жизни, соединяющее навь, явь и правь. Сева чувствовал, как за ним пристально наблюдает Микоэль Феншо, кузен Полины. Смотреть на него было как-то неловко: его глаза были до того похожи на Полинины, что в голову начинали лезть глупые мысли – словно через них глядит сама Водяная колдунья.
Максимилиан Феншо привез несколько бутылок своего знаменитого вина, но пили его только он сам, Звягинов и еще Юля. Все остальные: Ирвинг, дружинники, Даниил Георгиевич, Микоэль и Дарья Сергеевна сидели едва ли не в немом ожидании. Они не ели, не пили ничего, кроме воды, и почти не разговаривали. Они готовы были в любую секунду сорваться с места, в любую секунду применить сильнейший щит или кинуться на врага. Поэтому с каждой секундой все нелепее ощущалось промедление.
