– Посидишь с нами?
За все это время Муромец не шелохнулся, он в упор смотрел на девушку, но не мог выговорить ни слова.
– Нет, я… туда… – Она неуверенно указала на ширму. – Мне разрешили проведать ее после… ну… ты знаешь… – И, кивнув на прощание замершему Мите, она повернулась и все так же тихо направилась в другой конец комнаты.
После ее ухода время потекло иначе.
Мите потребовалась целая минута, чтобы прервать наступившее молчание и вспомнить, о чем он собирался поговорить. В груди оглушительно громко бухало сердце, уши горели огнем, хотелось закрыть руками лицо и застыть, превратиться в дерево, в камень, разучиться чувствовать…
– Ты что-то принес? – Вопрос Заиграй-Овражкина вернул его в лазарет.
– А, да. – Митя вынул из сумки карту подземелий, которую нарисовал вместе с сестрой. – Пока вы участвовали в заварушке с Темными, мы с Анисьей тоже не сидели без дела.
– Разгадали тайны тупиков? Чашу Даждьбога? – Сева изменился в лице. Казалось, силы начали возвращаться только от одного этого известия.
– Нет, с Даждьбогом не разобрались. Но Анисья нашла кое-что, что, как она считает, может подействовать на стену в другом тупике – отмеченную Чашей Перуна. Правда, туда мы сможем попасть только с тобой, потому что Финист, стерегущий вход, нас вряд ли пропустит.
– Отлично! Осталось дождаться, когда Жаба разрешит мне свалить отсюда.
– Только нам неизвестно, что там за стеной. Допустим, заклинание сотрет с нее защитные чары, но что дальше?
– Не знаю… Есть идеи?
– Вот что, пока ты валяешься тут и покрываешься пылью, почитай-ка эти книги. – Митя вывалил на кровать содержимое сумки. – Взял из домашней библиотеки. Старинные. Ни черта не разобрать. Я даже не понимаю, что за язык. Короче, литература в твоем духе.
– Спасибо, – усмехнулся Воздушный колдун.
– Анисья везде ищет сведения про Перуна: взяла несколько книг у Рублева и у Романовых. Я же посмотрю, что есть в городской библиотеке, поговорю с работниками. Уверен, разгадка, как всегда, под самым носом.
В темноте начали вырисовываться ее черты. Матрас примялся и скрипнул: колдунья медленно опустилась на край кровати. Он узнал бы ее и с закрытыми глазами. Волосы не темные и не светлые, взгляд не холодный и не теплый, слова то бегут быстрым ручейком – только успевай ловить, то звучат редко и скупо. Головоломка. Загадка, которой позавидовал бы любой сфинкс.
И сколько ни стремись к свету, к возвышенному, к божественному, один лишь взгляд на ее выступающие ключицы бросает обратно во тьму.
С ее плеча будто случайно сползла тонкая лямка ночной сорочки. К горлу подступил ком, сердце пропустило пару ударов. И когда ее рука требовательно сжала его ладонь, потянула и приложила к обнажившемуся бедру, сдерживаться больше не было сил. Его пальцы скользнули по прохладной коже, покрытой мурашками. Задыхаясь, он целовал девчонку, одной рукой пытаясь избавиться от одеяла, а другой крепко держа свою гостью за талию, – благо, во снах колдуньи ничего не надевали под ночные рубашки, да и вообще неожиданно оказывались безо всякой одежды.
В перерывах между поцелуями она тихонько и сладко вздыхала – это был до оцепенения приятный звук. Да, такой он и представлял ее: чуть испуганной и очень нежной…
Сон, повторявшийся почти каждую ночь вот уже почти две лунных четверти, оборвался на самом интересном: Севе вдруг показалось, что кто-то треплет его за плечо. Он открыл глаза, обнаружил, что лежит, свернувшись калачиком и крепко обхватив руками колени. Под одеялом было душно и темно, и кто-то действительно пытался его разбудить. Сева выбрался на свет, зажмурившись, а когда смог наконец различить перед собой человека, едва не выругался – на него смотрели Полинины глаза, но не с ее лица.
– Доброе утро, – с заметным акцентом произнес Микоэль Феншо. Все эти дни Сева видел его лишь мельком, тот по утрам навещал сестру: бесшумно проскальзывал вдоль прохода и скрывался в другом конце лазарета. – Тебе плохо?
– Что? – удивленно спросил Сева, нахмурившись.
– Я шел к По… и услышал… – Он замялся и помахал рукой, будто подбирая слова, – странные звуки. У тебя что-то болит? Позвать целителя?
– А, нет, – быстро затряс головой Воздушный колдун. – Просто сон приснился. Кошмар.
– Кошмар? Да, бывает, – пожал плечами француз. – Мне тоже снится не пойми что.
«К По. Шел к По», – повторил про себя Сева, когда Микоэль отвернулся и направился к ширме, за которой лежала его двоюродная сестра. Внезапно французский маг остановился и снова обратился к нему:
– Тебе тут еще долго быть?
– Вообще-то сегодня хотел сбежать, – признался Сева, натягивая одеяло до самого носа и бросая взгляд на стопку старинных книг, которые притащил Муромец. Осилена была только одна. – А что?
– Здесь тоскливо. Можно пойти в город и чего-нибудь выпить, если хочешь.
– Ну-у, да, можно, – кивнул он, не успев даже подумать. Соглашаться на прогулки с малознакомыми людьми было совсем не в его духе. А особенно пить с ними в барах и тем более – вести разговоры с глазу на глаз. Но в этот раз что-то подталкивало. Наверное, чувство вины из-за сна о Водяной колдунье. –
