– Я ничего не понимаю? – Сева приподнялся на локтях. – Я понимаю больше, чем ты можешь мне сказать. Ты влюблен в нее! Да я же Воздушный! Все подобные эмоции я чувствую в окружающих так, как будто они мои собственные. И даже если сам я не испытываю этого, я знаю, когда такое испытывают другие. Ты же думаешь о ней целыми днями и наряжаешься каждое утро, чтобы только она на тебя посмотрела! Ты влюблен в нее, Муромец, но мне нужно узнать, почему это все же позволило тебе заключить официальную помолвку с Марьяной Долгорукой.
– Зачем тебе это знать? – после долгой паузы произнес Митя.
– Так нужно. Проверяю одну свою личную теорию, касающуюся чувства, которое спасает города.
– Что еще за бред?
– Почему ты не остался с ней? – все так же негромко, через силу процедил Сева. – Разве это сравнится с особняком Долгоруких и десятком мешков их самоцветов?
– Да при чем здесь самоцветы! То ты циничен и безжалостен, презираешь всех вокруг, и на чувства девушек тебе наплевать, а то вдруг заделался романтиком! Что станет со мной, если моя семья отвернется от меня? Как я могу так их всех подвести? Они сохранили наше общество. Благодаря им я обладаю силой, превышающей силу большинства колдунов моего возраста, благодаря им я…
– Что станет, если Василиса отвернется от тебя? Ты никогда не узнаешь, как это – быть с ней. Никогда. Ты только вдумайся в это слово.
– Наверное, это будет трудно…
– Слушай, мне нравится Василиса. Ты не против, если я когда-нибудь женюсь на ней? – перебил его Сева и сел, сделав очень серьезное лицо. – Ты знаешь, мне ничего не стоит повлиять на нее и внушить, будто я ей тоже симпатичен.
Митя поглядел на него со своего места в полной тишине.
– Это шутка, конечно, – сказал Сева. – Но что, если когда-нибудь она полюбит кого-нибудь другого? И ты ее больше никогда не увидишь.
– Да что с тобой такое? – На этот раз в облике Муромца появилось что-то грозное.
– Даже не знаю, как тебе объяснить. Но иногда что-то важное до нас доходит слишком поздно. – Сева вскочил, обернулся коршуном и вылетел из избушки.
Где-то вырвалась из оков вода. Страх перестал ее сдерживать… Всплеск послышался на темной стороне. Весы покачнулись. Сотни живых существ ощутили тревогу в своих сердцах. Сотни живых существ почувствовали, как затрещали по швам древние устои… Как магия предков вдруг ослабла. Как сила рода вдруг предала.
Я знаю, что они задумали. Я подсказал им, что делать. Двенадцать невинных дев восстановят старинное колдовство, пройдут вдоль реки и замкнут кольцо. В них еще теплится настоящая сила, ей предстоит пробиться сквозь тьму и восстановить порядок. Двенадцать юных дев откажутся от себя, примут холод и снег, мороз и черную ночь. Они – волхвы, они посланы служить великим силам. Я помогу выбрать… Я знаю, кто достоин. Я чувствую, кто сдюжит.
Маргарита, спустившись с крыльца, пошла прямо сквозь противоположный ряд избушек на курьих ножках – так они с Полиной обычно сокращали дорогу. Через несколько минут она добралась до избушки Анисьи.
Вдвоем они отправились по тропинке к Дороге Желаний. Прошло уже больше недели с собрания Велес. Анисья с Василисой до сих пор не разговаривали друг с другом, и Маргарите приходилось встречаться то с одной, то с другой и разрываться между ними. Тем не менее она не предпринимала попыток их помирить: ей казалось, что не стоит вмешиваться. В последние пару дней Анисья даже не упоминала имени Василисы, но сегодня вдруг, идя рука об руку с Огненной колдуньей, спросила:
– Скажи, что Василиса говорила обо мне?
– Ничего. По крайней мере, ничего плохого.
– Нет, скажи правду, Марго. Неужели ты не знаешь, что она написала ту статью в «Тридесятом Вестнике» про бал в честь Митиного дня рождения?
– Знаю, конечно, она мне сама рассказывала. Но и в этой статье не было сказано ничего плохого о тебе.
– Зато о моей семье!
– Мне кажется, что поведение твоей мамы было описано весьма забавно, даже с юмором. Там не было ничего злого. Только то, что думает про вас большинство колдунов. Я бы на твоем месте простила это Василисе.
– Маргарита, я уже была готова простить ей все! – Анисья остановилась посреди дороги и постучала носком ботинка по заледеневшей луже. – Все, даже ее прогулки с Митей… Но…
– Но?
– Но только не то, что она работала в «Тридесятом Вестнике» и писала про нас гадости! Как я сразу не догадалась, что она заинтересовалась объявлением о поиске «ушей» для журнала? Ты помнишь, Марго? Она носилась с этим объявлением, когда мы только приехали сюда…
– Что значит «поиск ушей»? – не поняла Маргарита.
– Уши – это такие колдуны, которые собирают всякие сплетни для «Тридесятого Вестника»! Как я могла не догадаться, что Василиса, живя со мной, непременно захочет заработать на подобной информации?!
