– Ладно…
Вот так, без золотишка все-таки не остались. Откуда оно взялось у аборигенов, я старался не думать. Вот как-то не верится, что они его накопали за ночь. Где-то меня жестоко обманули, но где, так и остается загадкой.
К восьми утра мы были уже в воздухе, ветер подхватил шар и бодро потащил его в сторону Республик.
Как ни старались, даже сбросив половину балласта, выше четырехсот футов подняться не смогли. Подъемной силы катастрофически не хватало. К тому же центровка основной оболочки была нарушена и шар крутило в воздухе наподобие детского волчка. Мягко говоря, довольно неприятное ощущение. Но худо-бедно, миля за милей мы приближались к дому.
К обеду случилось два события, вернее – целых три. Одно хорошее, просто великолепное, второе – с сомнительным статусом, а третье, исходя из первых двух, – гаже не бывает. Но обо всем по порядку.
С самого утра Пенелопа была какая-то сама не своя: молчаливая, задумчивая и местами даже агрессивная. Я не лез с расспросами, вел себя показательно послушно, подозревая у жены обычное женское ежемесячное недомогание. Ну что тут поделаешь? Так уж они устроены. К тому же женщины девятнадцатого века все-таки отличаются от современных Отличаются, скажем так, в плане несколько большего количества суеверий и комплексов.
Заговорила она первая.
– Михаэль, – Пенни выглядела довольно взволнованно, – нам надо поговорить.
– Весь к твоим услугам, дорогая. – Я приготовился услышать шокирующее признание в том, что у нее начались женские дни, и уже ломал голову над тем, как же мне среагировать на это. Сердечно посочувствовать? Или отнестись показательно небрежно? А вот хрен его знает…
– Мне кажется… – слова давались ей с трудом. – Мне кажется…
– Что тебе кажется?
– Что я… – Пенелопа запнулась и вдруг выпалила: – Мне кажется, что я в положении!
– Что? – Я моментом обессилел и приземлился задницей на откидной стульчик. – Но как?
– Ты не рад? – В громадных глазах Пенни блеснули слезы. – Не рад?
– Я не рад? – заорал я и упал перед ней на колени. – Да я счастлив, черт побери!
– Правда?
– Чистейшая правда, моя роза! Господи, спасибо тебе! – Я действительно был вне себя от счастья.
Нет, конечно же подозревал, что это когда-нибудь случится, но в реальности оказался совсем не готов; известие прибило меня не хуже аборигенской дубины. Я буду отцом? Черт побери, я буду хорошим отцом! В задницу войну, в задницу буров вместе с англами в придачу! Имеет значение только семья, моя жена и мой будущий ребенок. Остальных – к дьяволу!
– Уже двенадцать дней, – страшно смущаясь, сообщила Пенни. – Ну-у… ты понял, о чем я. Получается, мы зачали ребеночка на моей яхте. Я хотела сказать тебе еще неделю назад, но боялась, что это ложная тревога. Знаешь, так бывает…
– Знаю.
– Откуда? – искренне удивилась Пенни. – Ты же не врач?
– Не важно: знаю, и все, – ушел я от ответа. Не буду же я ей втолковывать, что мужчины двадцать первого века знают гораздо больше о женской физиологии, чем их собратья из девятнадцатого.
На пару часов мы забыли обо всем, но вернуться в действительность заставил сильный, практически ураганный ветер. Я сначала не придал ему большого значения, даже порадовался, ведь тащит в нужном направлении, но, когда шар стал постепенно терять высоту, в буквальном смысле прозрел.
Ладно я и Пенни, но мысль о том, что вместе с нами может пострадать наш еще не рожденный ребенок, доставляла страшные страдания, почти на грани сумасшествия.
С мыслью приземлиться и переждать пришлось сразу расстаться, – ураган тащил шар со страшной скоростью, и катастрофа во время посадки была почти гарантирована.
Тогда за борт полетели все балластные мешки, кроме того, что с золотом. Шар подпрыгнул на полторы сотни футов и на три часа стабилизировался по высоте. Я почти успокоился, но вскоре он опять постепенно начал снижаться – водород улетучивался гораздо быстрее, чем я рассчитывал.
Плюнув на запасы топлива, добавил мощности на горелке и стал быстро демонтировать всю ненужную обстановку в корзине.
Пенни сидела в уголочке и молчала, о настоящих чувствах говорили только ее глаза – полные тихого ужаса.
Я даже не попытался ее как-нибудь подбодрить – все равно бесполезно. Вместо этого методично вышвыривал из корзины все что можно. Боеприпасы? На хрен… Кофры с одеждой? Туда же…
Нас несет со скоростью около двадцати миль в час, а это значит, что надо продержаться всего несколько часов – и мы окажемся в районе Блумфонтейна. О том, как там сядем, я даже не задумывался. Слишком много неизвестных факторов. Долетим – посмотрим. А пока – ломай-круши… Что бы еще выбросить?
