оно неизлечимо – операции на разуме пока что за пределами знаний.
И даже тот довод, что Гитлер – это воинствующий мещанин и вождь либералов, давший им новую свободу – убивать, не действует.
«Интеллигентики» готовы верой и правдой служить немцам, ибо, как сказал Корней Чуковский, «они нас научат культуре»…
…Размышлизмы нарушила бедуинка, принесшая Марлену пару лепешек и пиалу с бобами. Сверкнула зубами.
Исаев улыбнулся в ответ. Лепешка была очень вкусная, поэтому, далеко заплыв в потоке сознания, он так и не решил, как же ему относиться к Антону.
Лушин – не враг… Уже не враг. Друг? Или, по Высоцкому, «и не друг, и не враг, а так»? Ладно, замнем для ясности…
Мимо медленно прошествовала парочка верблюдов, нагруженная 12,7-мм пулеметом «Браунинг», наверняка снятым с «Либерейтора», и патронными лентами в корзинах.
Неожиданно за скалами, за песчаными холмами, ограждавшими лагерь с севера, раздался глухой гогот пулемета.
«Еще один?» – лениво подумал Марлен, доедая лепешку.
Если бедуины поснимали все пулеметы с Б-24, то они неплохо вооружились…
В это время на верхушку холма выскочил верблюд. Он скакал, подбирая раненую ногу, и истошно верещал. Тут его настигла короткая очередь, разнесшая гривастую шею, и животное покатилось по склону.
В иное время Исаев бы вскочил, но сейчас он просто встал, напрягая ноги.
– Что случилось? – спросил он подбегавшего Антона.
– Итальянцы! – крикнул Лушин.
Подбежав, он сунул Марлену «кольт» – не револьвер, а пистолет, табельное оружие командира «Либерейтора».
– Держи!
Бедуины, гневно выкрикивая угрозы в адрес невидимого агрессора, побежали к скалам, а Исаев, запихивая «кольт» за пояс, поспешил как мог к верблюдам, тащившим пулемет.
– Помоги!
Вдвоем они сняли увесистый «Браунинг». Подскочили два кочевника и сняли корзину с патронами. Что они там с Антоном лопотали, Марлен не разумел, но троица быстро договорилась и понеслась к небольшой возвышенности, где из песка выглядывали большие каменные глыбы.
Между двух каменюк бедуины поспешно вколотили в песок некое подобие сошек и водрузили на них пулемет. Отсюда хорошо обстреливалась вся северная сторона стоянки.
– Заправляй! Будешь вторым номером…
Антон бухнулся на колени и торопливо зарядил «Браунинг», вставляя ленту с огромными патронами.
Не КПВТ, конечно, но и такая пулька запросто голову оторвет… Или пробьет броню в большой палец толщиной даже с полукилометра.
Подавляя крики людей и верблюдов, взвыл мотор, и на вершину бархана, эффектно расшвыривая песок, выкатился легкий танк «Фиат-Ансальдо». Из люка на башне высовывался макаронник в дурацком шлеме, похожем на шапку Мономаха, и весело смеялся, наблюдая, как стрелок шпарит из пулеметов.
Марлен мрачно улыбнулся, сжимая рукоятки. Поведя стволом, он нажал на спуск и выпустил короткую очередь. До танка было не более полусотни метров, а пуля «Браунинга» и со ста метров прошивает стальной лист в двадцать пять миллиметров. Борт «Фиата-Ансальдо» был тоньше…
Звездчатые дыры от попаданий изукрасили танковую «броню», и офицер, торчавший в люке, заорал от боли.
– Что, сука, лапку больно? – процедил Исаев.
Он уже хотел было снять танкиста, но кто-то из бедуинов опередил его, засадив в итальянца из старенького «ли-энфильда». В тот же момент рванул бензобак, и танк, съехав со склона, загорелся.
А на бархан уже въезжала новая цель – трехосный грузовик «Спа-Довунке», в кузове которого прятались под тентом неустрашимые солдаты дуче. Очередь, пущенная по кабине, разнесла двигатель, и грузовик едва не перевернулся. Став боком, он задымил, а итальянцы, громко крича, посыпались из кренившегося кузова, разбегаясь и паля во все стороны из «беретт».
Еще одна очередь добила трехосник – он вспыхнул, потом стали рваться запасные канистры с бензином, и Марлен переключился на итальяшек. Впрочем, бедуины и сами с ними справлялись, стреляя со скал.
Солдатам деваться было некуда, они падали на песок, двое даже залезли под грузовик, и очень невовремя – «Дуванке» медленно перевернулся вверх колесами. Огонь заревел еще сильнее.
И было явление третье: на изъезженный бархан выбрался еще один танк, поводя 37-мм пушкой. Марлен, не думая, выпустил очередь по башне, но пули не смогли ее пробить. Тогда он повел дулом, сосредотачивая огонь на гусенице.
В ленте, кроме обычных патронов, хватало и тех, что отмечались красными кончиками – это были трассирующие. Расстояние до цели было совсем невелико, поэтому трассеры не успевали разгореться красивым малиновым пламенем, они лишь протягивали дымные шнуры, соединяя дуло пулемета и
