рубку. В принципе, надо было строить некое подобие «Варшавянки» – с круглым, сигарообразным корпусом, тогда и скорость была бы побольше, но он поосторожничал, только что «раздул» лодку в ширину. Да и причем тут осторожность? Побоялся просто. Ну какой из него корабел? Опыта же никакого! Вся надежда была на местных знатоков, а в Судострое, как называли 402-й, настоящие зубры работали. Они хорошо разбирались в подлодках настоящего, вот только в 40-х до «Варшавянок» было далеко. Специалистов бы сюда из того самого грядущего! Толковых таких спецов.
Одному не разорваться, да и много ли он знает, кустарь-одиночка, «гость из будущего»?
Одевшись и причесавшись, заглядывая в маленькое зеркало, Тимофеев покинул каюту. Пройдя узким коридором верхнего яруса, спустился по трапу на нижний, проверил новые аккумуляторные батареи и снова поднялся наверх, в третий отсек, где располагался командный пост.
Каперанг Лунин приветствовал его скользящей улыбкой.
– Товарищ Тимофеев, поздравляю, прошли Гибралтар.
– Ура, – спокойно ответил Владимир.
– И еще одно «поздравление». Из штаба передали, чтобы мы шли к Египту – надо подобрать двух человек.
– Раз надо, подберем, – рассеянно сказал Тимофеев. – Агенты, что ли? Бойцы невидимого фронта?
– Не уточнили. Но сказали, чтобы разобрались на месте.
– Как интере-есно… Ладно, разберемся. Как локатор?
Лунин молча показал большой палец – во!
– До сих пор не нарадуюсь, – признался он. – Не лодочка, а мечта! Считай, мы пересеклись чуть ли не с двадцатью английскими фрегатами и эсминцами, и ни один нас не заметил! Хотя «асдики» ихние так и звенели.
– Жаль, немцы не попадались…
– Ну почему, попадались… Просто жалко было торпеду тратить на какой-то драный миноносец.
– Это – да… Может, хоть итальяшек повстречаем? Передадим привет дуче.
– Калибром 533 миллиметра! Ха-ха-ха!
– Товарищ командир! – доложил вахтенный. – Шумы прямо по курсу!
– А ну-ка…
«Акула» шла на перископной глубине, используя шнорхель, и Лунин мигом пристроился к перископу.
– А ты у нас пророк, Владимир Батькович! – громко сказал он. – Итальянец идет! По виду – линкор. И группа сопровождения с ним. Ага… Боевая тревога, торпедная атака! По местам стоять! Акустики!
– Курс цели двести десять градусов, скорость – шестнадцать узлов.
– Торпедный отсек, подготовить аппараты к стрельбе! Ставить глубину хода торпеды одиннадцать метров. Скорость – тридцать узлов.
– Есть!
Подойдя поближе, опознались – встречным курсом шел линкор «Витторио Венето», его сопровождали тяжелые крейсера «Больцано», «Гориция», «Триесте» и пара легких крейсеров – «Луиджи Кадорна» и «Эудженио ди Савойя». За ними в кильватерной колонне поспешали эсминцы.
«Акула», высмотрев добычу, погрузилась и начала подкрадываться, заходя сбоку.
– Первый торпедный аппарат! Второй торпедный аппарат! Третий торпедный! Товсь!
– Курс цели сто девяносто градусов, дистанция одиннадцать кабельтовых, угол упреждения двенадцать градусов, – выдал штурман.
– Рулевой – десять градусов вправо!
– Есть десять градусов вправо!
– Первый, второй, третий торпедные аппараты с двухсекундной задержкой – пли!
В центральном посту ощутили три толчка. В уравнительных цистернах зажурчала набираемая вода.
Лунин приник к перископу. Не похоже было, что итальянцы встревожились, хотя засечь пуски торпед они вполне могли. Но вот лодка себя не выдавала, тенью скользила в глубине и прислушивалась.
– Есть!
Три упругих толчка отозвались в море. Три взрыва. Три попадания.
Первая торпеда рванула под самой кормой линкора, разорвав сталь и образовав громадную пробоину десять на десять, заклинив оба правых вала и выведя из строя машину главного руля. Вода хлынула внутрь, и тут сработала вторая торпеда. Она взорвалась под днищем в районе кормовой 381-мм башни. Третья ударила под носовым машинным отделением, вызвав пожары, а уже огонь привел к детонации носовой группы артиллерийских погребов.
Форс пламени вырвался из барбета второй башни на десятки метров вверх, а сама башня сорвалась со своего места и кувыркнулась за борт. Корпус начал переламываться в районе носовой надстройки, и в это время грянул чудовищный взрыв, вскрывший палубу на корме – тонны и тонны кордита не выдержали грубого обращения и снесли башню, одновременно вышибая днище.
