Собрание сочинений. Том 3

Бессильны гроз угрозы.
Промокший до костей олень
Не изменяет позы.

И мы поймем, шагнув в поля,
На острова и поймы,
Как независима земля
И как она покойна.

* * *

Я сказанье нашей эры
Для потомков сберегу.
Долотом скребу в пещере
На скалистом берегу.

Тяжело, должно быть, бремя
Героических баллад,
Залетевших в наше время,
Время болей и утрат.

На заброшенных гробницах
Высекаю письмена,
Запишу на память птицам
Даты, сроки, имена.

Мне подсказывают чайки,
Куропатки голосят,
Две сибирских белых лайки,
Трое синеньких лисят.

И, моргая красным глазом,
Над плечом сопит сова.
Умиляется рассказу,
Разобрав мои слова.

* * *

Наклонись к листу березы
И тайком прочти,
Что на нем чертили грозы
По пути.

Ветры яростно трепали,
Пачкая в пыли.
Листьям завтра быть в опале
У земли.

Завтра снег просеют в сито.
И осколки льда
Лягут зеркалом разбитым
У пруда.

О какой жалею доле?
Чья это рука
Сжала горло мне до боли,
Как тоска?

* * *

С моей тоской, сугубо личной,
Ищу напрасно у резца,
У мастерства поры античной
Для подражанья образца.

Античность — это только схема,
Сто тысяч раз одно и то ж.
И не вместит больную тему
Ее безжизненный чертеж.