помолчал. Молчал и парень.
— Теперь, нужно решать, как с тобой быть. Ты выжил в бою, значит, так было угодно стихиям. Для чего?… Может для того чтобы мы тебя тоже съели? Э?
Парень слегка напрягся. Вильнув взглядом на Сильвера он, вдруг неожиданно ответил глуховатым голосом.
— Маленькие Люди не едят ни Маленьких Людей, ни Истинных.
— Истинных? — Я покивал головой. — Ну да, ну да. Знаю, как вы себя называете. Истинные! Как же! — Я смачно сплюнул, а Хатак криво улыбнулся.
— Но ты прав. Мой истинный друг, мы не едим людей. Никаких! Ни истинных, ни ложных. Но вот у нас в племени есть некоторые, кто может вырвать сердце поверженного врага и сожрать его… Я и сам — я угрожающе подался вперед — тоже так делал!
Парень слегка сбледнул. Проняло. Говорить, что ел я сердце медведя, конечно, не стал. Но и сильно пугать у меня задачи не стояло.
— Я говорю, и хочу, чтобы ты услышал меня. У меня нет злости лично к тебе, я чувствую, ты немного не такой как тот старик, с которым я говорил ранее. Я даже уверен, и другие люди племени это чувствуют — Я поглядел на або Светлый Ручей, и она сдержанно кивнула головой — поэтому у тебя есть два пути… Когда твои раны заживут, мы дадим тебе оружие, одежду, еду, и ты волен будешь идти куда угодно… И другой путь. Ты можешь остаться с нами. Еще раз повторю. К тебе у нас нет ненависти, злобы и презрения. Пока лечишься, походи, посмотри, как мы живем, подумай. Надеюсь, ты не станешь делать глупостей?
Парень сдержанно кивнул.
— Вот и хорошо. Теперь тебя покормят. Чуть-чуть. Я знаю, что ты очень голоден, но сейчас много есть тебе нельзя. Но не волнуйся, мы тебя будем хорошо и кормить и лечить. И конечно, за стол мы тебя не посадим — я постучал по крышке стола ладонью — мы тут как бы праздновать нашу победу собрались, и убийство твоего племени, как сам понимаешь. Так что, не будем создавать неудобство ни тебе, ни себе.
Парень пристально посмотрел мне в глаза.
— Если вождь позволит, я буду сидеть там, у Дарующего Жизнь.
— У костра? Что ж, вождь не против.
А потом мы пировали. Ели, пили, пели и танцевали… Да, именно так! Все, особенно молодежь, рассказывали как это все было, снова и снова. Ярик рассказывал как он вертелся юлой, стараясь отбить удары направленные на Хатака, и самому заодно не попасть под раздачу. Бил ли он в ответ копьем? Конечно! Попал? Может быть. Но, когда его свалил с ног огромный охотник, Ярик только и успел, что прикрыться щитом. А когда, барахтаясь на земле, мощная и цепкая пятерня уже почти нащупала его горло, он наконец сообразил выпустить бесполезное, сейчас, копье и выхватил свой бронзовый нож. И стал бить своего противника в бок! Раз, другой, третий! Еще и еще! "Тебе было страшно?" — спрашивали его. "Конечно, — отвечал он — хотя я не помню" И все смеялись.
Рассказывала Соле, как с благословения мудрой або, они с Викой и Ладой подтащили стол к ограде и в момент, когда мы практически сошлись, стали стрелять. Вика из самострелов, которые непрерывно заряжала Лада, а Соле из лука. Моя малышка, за эти годы, стала с луком на ты.
Рассказывала, как вся обмерла, когда Ярик исчез под телом Старого, который был раза в два больше него. Как они с Викой нашпиговали его огромную спину стрелами, как хотела броситься через забор, чтобы посмотреть скорее, как, как там брат. Жив? Цел?
А Сильвер громыхал голосом, заливался смехом, похвалялся, что де, теперь-то он ого-го. Всех, вообще победит. Волшебная нога у него уже есть. Теперь ему сделает, естественно Великий шаман, что-то типа Прелести, и он тогда… И опять Вика била его кулачками по могучему плечу, возвращая его на путь истинный…
А еще делился воспоминаниями Хват, и Батор… и опять Ярик, Соле. Найдена блестя широко раскрытыми глазами, жадно впитывала детали. Папа поражает врагов копьем! Сильвер рубит головы! Соле, вот он живой пример, образец для подражания, Соле убивает врагов их из лука! Вот она, настоящая амазонка!
Да, мы пережили это! Мы вышли победителями! Могло бы быть лучше, более правильно, менее опасно? Несомненно! Но не надо гневить бога, могло быть гораздо хуже, а нужные выводы мы сделаем. Чуть позже.
Я бросал, время от времени, взгляды на одинокую фигуру, сидевшую у костра. Мы накормили парня, дали кучу теплых шкур. Сдержанно поблагодарив, он попросил позволить ему ночевать у костра. Что ж, вряд ли ему привычны наши "хоромы". Пусть сидит. Глядя как он завороженно наблюдает за плавными изгибами языков пламени, я понял, огонь они утратили во время бегства, и похоже было это давно.
Ему было о чем подумать. То, что мы его оставили в живых, это пол дела. Там ничего не зависело от его воли. А вот теперь… Выбор только его. Жизнь или смерть. Проявить гордость, упрямство, или кто там его знает, еще чего и уйти… и умереть. Здесь не выживают одиночки.
Остаться? Остаться, в этом непонятном месте, с непонятными людьми, уничтожившими его племя, где все не так… и жить.
Не простой выбор. Я бы не хотел оказаться на его месте. И все-таки я надеялся, что жажда жизни, в этом юном теле сильнее непонятных, для меня, догм проповедуемых тем стариком. Шоры разума — это самое страшное, что может быть с человеком. Надеюсь, парень еще не успел закостенеть взглядом
