— Хатак, друг мой, у меня к тебе есть разговор.
Старый охотник сумрачно посмотрел на меня из-под нависших седых бровей. Он меня подозревал! Очень сильно подозревал. И совершенно обоснованно. Дело в том, что я не собирался брать его на битву. И он это чувствовал. Меж нами создалось некое напряжение, и чем ближе подходил срок выступления охотников к месту схватки, тем сильнее повышался "градус" напряжения. Собственно, это никак не отражалось внешне. Все так же шли интенсивные тренировки, все так же мы решали возникающие вопросы и проблемы, мы все так же общались, просто… Хатак меня подозревал.
— Пошли, пройдемся до пристани. Посидим, помедитируем на воду, пообщаемся без посторонних ушей.
Хатак, что удивительно, ничего не ответил, и лишь засопев, еще сильнее, молча, последовал за мной. И вот мы уже сидим на катамаране, пришвартованном к пристани. Хатак нахохлился и буравил меня пристальным взглядом, я же, несколько секунд наслаждался видом большого затона, на водной глади которого расходились, то там, то тут, круги. Солидная рыба уже начала гулять по поверхности. В небе тянулись бесконечные вереницы птичьих косяков. Весна.
— Хатак, — начал я, — хочу поговорить с тобой как с конкретным мужиком, мудрым человеком и моим другом. Прошу не кричи и выслушай меня. Если, после того как я тебе разъясню свои резоны, ты сможешь меня переубедить, что я не прав, что ж…
— Ну — Хатак был мрачен.
— Ты не идешь на битву, мой друг.
— Я так и знал!!! — Хатак подскочил как ужаленный и стал ударять кулаком в ладонь — Знал! Знал! Я чувствовал! Друг!? Друг, говоришь! — он навис надо мной — Так друзья не поступают!
— Сядь старый! — да, именно такого я и ожидал — Сядь и послушай меня.
Хатак, с трудом сдерживая себя плюхнулся на лавку.
— Эта битва, ты сам понимаешь, будет не легкой. Мы можем выиграть, мы можем разойтись в ничью, а можем и проиграть. Ты прекрасно знаешь, что вождь, это не только привилегии, но прежде всего обязанности. И поэтому я должен рассматривать разные варианты развития событий. И прежде всего, самый плохой. Представь, мы проиграли.
Хатак хотел что-то возразить, но я не дал ему этого сделать.
— Помолчи, старый! И послушай! Да, это плохой вариант, согласен! Но, он возможен, вот что самое поганое. И тогда, что будет с нашими женщинами и детьми? Ты сам знаешь! Поэтому, если случится самое плохое, нужен будет человек, который сможет их всех спасти. Ему нужно будет собрать все самое необходимое, переправиться на другую сторону Волги, найти правильное место и сохранить наше племя. Это будет подвиг похлеще битвы со Старыми Людьми. А теперь ответь мне, кому из наших я смогу доверить такую задачу. Точнее, доверить могу любому, и он в лепешку расшибется, стараясь ее выполнить, но вот как справится, а? Кому бы ты доверил такое, старый? Найди мне в племени такого, чтобы был мудрым, опытным человеком, удачливым охотником, авторитетным мужем, не только для своих, но и для людей других племен. Кто, много где был и многое видел? Кто знает, как надо сохранить все то, что мы с тобой сделали? Назови такого человека, Хатак, и я с удовольствием возьму тебя с собой! Ну же, назови…
Хатак сидел с поникшими плечами, безвольно свесив руки между колен. Казалось, еще чуть-чуть и он заплачет. Мои слова били его горькой правдой. Такого человека, кроме него, подходящего по всем параметрам, у нас больше не было. Он даже не стал заикаться ни про Сильвера, ни про Хвата, ни тем более про Артема. Все они — не то, не то. Только я или он. Я, понятно — отпадаю. И, следуя методу исключения, остается…
После того, как он узнал, что в той, давней битве Народов, где-то в толпе сражающихся, может быть даже рядом, бился и погиб его сын, он жаждал крови Старых Людей. Несмотря на то, что он никогда не видел своего сына. Но то был его сын, рожденный от единственной, по-настоящему, любимой женщины. Хатак, до сих пор корил себя в его гибели, не научил, не направил, не прикрыл своим телом… Хотя старый охотник и понимал, что нет в том его вины. Понимал умом. А вот сердцем… Он жаждал крови! А я поставил его перед выбором — Месть или Долг! Абстрактная месть Старым Людям или конкретный долг перед людьми племени Русов. Мне было жаль старого друга, не хотел бы я оказаться на его месте.
— Если бы у меня было два таких человека как ты, то мой друг Хатак стоял бы в этой битве рядом со мной, плечом к плечу. Но у меня нет двух, таких как ты, поэтому ты останешься здесь! И если что, сделаешь все как надо.
— Больно, Петр, больно! — глухо проронил Хатак и положил руку на сердце — Вот тут. Эта битва, последнее, что я смог бы сделать в своей жизни великого. Да! Больно… Но, ты как всегда прав мой мудрый друг, может случиться всякое. И твоя правда жестока. — Он наконец поднял на меня взгляд. Было видно, что он переборол себя и уже стал сосредотачиваться на озвученной мною задаче. Сильный человек! — Надейся на меня, я не подведу.
— Спасибо! Ты человек долга, я знал, что ты поймешь. Я оставлю с тобой Падавана, нечего ему делать в той каше, которая заварится там. Еще кто стукнет из-под тишка, не разбирая, где свой Старый Человек, где чужой. Нам не к чему конфликты на ровном месте. Еще с вами оставлю Стрижа, ему лет двенадцать поди, рвется в бой, конечно, да кто ж его возьмет, а всех остальных заберу. Так что, ты, Падаван, да пацаньчик на всю нашу ораву женщин и детей. Скучно вам не будет. Ну а мы, дня четыре до места схватки, как мне сказали, столько же то туда, ну, и там дня два-три. Дней через десять- двенадцать вернемся, а если не вернемся…
— Да, я понял. Но вы вернетесь, зря что ли мы тут столько времени корячились. Я все руки отмотал, уча правильно метать сулицы этих бездарей.
— Скорее язык обтрепал, а, старый ты матершинник. Благодаря тебе скоро вся степь, включая мамонтов, будет ругаться по-черному.
