припасами. Оттого все вместе выглядело как древко исключительно старого оружия, обросшего грибами и мхом. Но модульный характер этой части станции был очень удобным, поскольку позволял приспособиться к актуальным потребностям буквально за несколько дней.
Впрочем, «комната» — сказано слишком сильно. Уж скорее клетка размером три на два на два, с упряжью для сна в невесомости, выходом терминала с монитором, вставленным в стену, прямоугольным, столоподобным выступом чуть ниже и парой встроенных в стену полок и скоб. Так, массовая вещь, изготовленная для дешевых орбитальных отелей.
Не торопясь, Шэн подплыл к терминалу, вытащив по пути тюбик с протеиновой пастой из шкафа. Переговоры с Ямадой шли почти три часа и закончились частичным успехом. Ему должны были передать личные данные пациентки (биографию, сведения о семье, друзьях, историю болезни и успехов в лечении), но он не имел и шанса на контакт или хотя бы на пассивное наблюдение в виртуале. Ямада также не желал делиться информацией о методе лечения. То есть, Шэну придется вытаскивать женщину из виртуальной реальности, не зная, что именно ее туда загнало. Прелестно, просто прелестно.
Паста была со вкусом цыпленка, перемолотого вместе с костями и перьями, а желудок Денавера продолжал протестовать против того, что его разместили далеко от матери-Земли. Шэн всерьез жалел, что не пообедал во внешнем кольце.
Терминал оказался современнее, чем он предполагал. Было там даже отделение с псевдокожей и сенсошлемом, комплект для глубокого серфинга в Сети. «Значит, модуль — не такая уж тайваньская штамповка», — подумал психолог. Пока что ограничился запуском монитора и подтверждением своих полномочий. Просто приложил большой палец.
На экране появилось лицо молодой азиатки. На глаз — лет пятнадцати.
— Приветствую, доктор Денавер. Меня зовут Ако, и я персональный сетевой выход, выделенный для вашего терминала. Виртуальная ассистентка, если вы предпочтете это определение. Мое задание — помочь вам перемещаться по внутренней сети станции «Альфа Один» и контролировать архивизационные процессы с упорядочиванием данных.
— Ты личностная или сборная?
— В этот момент я обслуживаю сорок три терминала. Если вы полагаете, что вам необходима персональная ассистентка, прошу обратиться к профессору Ямаде. Мне передать ему эту просьбу?
Он отмахнулся.
— Нет нужды. Даже будь ты личностная, кофе ты все равно не сваришь, верно?
— Нет, доктор. Но во внутреннем кольце есть прекрасные автоматы. Зарезервировать вам столик?
— Может позже. Сейчас дай данные пациентки по фамилии Ландор, Барбара Ландор.
Он углубился в чтение.
Барбара Ландор, двадцать шесть лет, студентка, из натурализовавшейся шведско-немецкой семьи. Шэн вглядывался в ее снимок почти час, ища вдохновения в правильных чертах и светло-голубых глазах. Проклятый мир, эта девушка не укладывалась в схему. Никоим образом. Девяносто процентов его пациентов — мужчины, преимущественно между пятнадцатым и двадцать пятым годом жизни, хотя приходилось работать и с теми, кому под шестьдесят. Доминировали интроверты с депрессивными склонностями и запойные игроки. Девушки, носившие в университете отнюдь не со зла данное прозвище Барби, бывшие предводителями университетского братства, капитанами команд поддержки, командирами отрядов скаутов, волонтерами Красного Креста и двукратными Вице-Мисс Улыбка штата Вашингтон, просто не могли затеряться в Сети. Конечно же, уйти туда может всякий, но с некоторыми такого просто не происходит. У них нет склонности.
Шэн лечил многое. Простую депрессию у игроков, которые слишком сильно отождествляли себя с созданными персонажами, раздвоение личности, вызванное разделением индивида на «виртуальную» и «реальную» части, из которых первая начинала доминировать, и даже псевдошизофрению, когда больной был не в силах различить мир реальности и Сети или считал, что, действуя в реале, находится в Сети и не может из нее выйти. Развитие нейрохирургии и имплантатов лишь сделала его работу сложнее. Для глубокого погружения Шэн использовал псевдокожу и шлем, поскольку хирургическое вмешательство в свой мозг полагал изрядным перебором, но в последнее время на установку сенсорного гнезда решалось все больше людей. Появился новый тип затерянных — пациенты, остававшиеся в Сети постоянно, а после отключения от нее впадавшие в нечто подобное коме, без шансов на пробуждение. Несколько первых случаев вызвали общегосударственную панику и череду исков, направленных против клиник, монтирующих гнезда. Позже оказалось, что проблема имеет природу психологическую, а не хирургическую. Больной так глубоко погружался в виртуальную жизнь, что кома просто становилась защитной реакцией. Вот этих вернуть было сложнее всего. Но молодые и красивые двадцатилетние девицы не сбегали в псевдожизнь Сети. Слишком хорошо развлекались в этой, настоящей.
И еще проклятущий Ямада. Никаких данных о методе лечения. Только диагностика и динамика рака. Барбара два раза подряд пропустила ежегодные медицинские осмотры в университете. Один раз ездила на похороны бабушки, другой — болела гриппом. Должна была пройти обследование в другое время, но когда тебе двадцать, кажется, что впереди вечность. На четвертом году обучения у нее диагностировали быстро прогрессирующую лейкемию, так называемый сверхагрессивный рак. Эта мерзость собирала урожай всего несколько лет, но уже заслужила мерзкую славу. Девушка сперва сломалась, потом решила сражаться, прошла классические радиационную и химиотерапию, одну прививку и лечение стволовыми клетками. Она похудела с пятидесяти до
