оказалась плотно закрыта. Он постучал, но никто не ответил.
Владик нашел в холодильнике молоко, помыл яблоко, но есть не смог. Голова гудела, мир плавал в мутной мыльной воде. Только теперь мальчик вспомнил о «дихлофосной» панаме. С удовольствием содрал ее, скомкал и выбросил в мусорку.
Где же мама? Владик набрал ее номер, но звонок донесся из маминой комнаты. Она не любила, когда сын входил без спроса.
Владик постучал. Никто не ответил.
Здесь было темно. Мама лежала, зарывшись в одеяло. В комнате скверно пахло. Владик раздернул шторы. Мама шевельнулась.
– Мам, – Владик испугался, что сейчас она начнет кричать, но это была не мама. Владик увидел заостренный хвост вши, исчезающий под одеялом.
– Мам! – уже испуганно крикнул мальчик. Что-то происходило там, под одеялом. Страх обжег низ живота, Владик прижал к нему ладони, чтобы не описаться.
– Мама! – наконец он сдернул одеяло и увидел, что вошь вырос до размера кошки и пытается спрятаться в маминой подмышке.
– Вылезай оттуда! – завопил Владик, мама лежала так неподвижно, он схватил ее за плечо и тут же отдернул руку. Холодное! Твердое!
Вошь дернулся и исчез где-то под мамой. Владик заревел и бросился в ванную, схватил «Дихлофос» и швабру. Сейчас он ему покажет.
Вошь сидел на подушке, рядом с маминой головой. Что-то странное произошло с ее кожей и волосами. Они стали белыми и жесткими.
– Не надо, – поднял верхние и средние лапы вошь. – Ты же Бог, Царь, ты создал меня по образу и подобию.
– Я тебя не хочу! – завопил Владик. – Уходи!
– Вот, – растопырил лапы вошь, – вот именно! Я пошел. Мне надо наружу. Я буду давать имена зверям и предметам. Они ведь забыли свои имена. А иначе – смерть! Безымянные, они просто сойдут с ума. Как ты пра…
Владик ударил его шваброй, и когда вошь полетел на пол, направил на него густую струю «Дихлофоса». Вошь упал на спину и забил лапами. Мальчишка еще несколько раз ударил палкой, как дубиной, потом как копьем.
От «Дихлофоса» в комнате нечем стало дышать. Кашляя, Владик распахнул окно. Во дворе бегали маленькие дети, катали снеговика. Потом отвлеклись на собаку, которая бежала и вдруг упала.
За спиной раздался шорох. Мальчик дернулся и выставил перед собой швабру.
Мама сидела на кровати и до предела разевала рот, точно кусала воздух. На полу лежал папа, в одежде и ботинках. Владик так давно его не видел.
– Где был папа? – тот лежал на спине, широко открыв глаза и рот. Из его ноздри вылетела муха, ударилась о плафон на потолке и упала на кровать.
– Владик, – мама подняла на мальчика мокрые злые глаза, он попятился. Уперся в окно и через комнату отскочил к двери.
– Почему папа так лежит? – не уступил он, отступая в коридор.
– Он хотел уйти от нас, – мама встала и пошла к сыну, раскачиваясь из стороны в сторону. Владик увидел, что щека у нее сухая и треснувшая, как скорлупа, и внутри ничего нет.
– Не надо, – захныкал мальчик. Левая нога мамы подломилась, она упала. Владик увидел, как крошатся пальцы на ее руке, будто мелки. Он не выдержал, захлопнул дверь и прижался к ней лопатками. В дверь слабо стукнули. Что-то трещало и сыпалось с той стороны. Мама его звала? Мальчик держал изо всех сил. Потом все стихло.
Так он просидел чуть больше часа. В животе заурчало. Владик пошел на кухню, налил молока, отпил и выплеснул. В кружке плавала черная пенка. Из всей еды съедобным оказалось только яблоко. Откуда оно взялось, Владик не помнил. Он съел его вместе с огрызком и косточками. По телу разлилось тепло. Мальчик улыбнулся. Зато не надо идти в школу.
Он вернулся к себе в комнату, достал «Лего» и начал строить замок в пустом аквариуме. Тот пах засохшим морем.
О подоконник что-то ударило. Потом размазалось о стекло. Владик встал.
За окном шел дождь из птиц. Они падали и падали.
Владик поплотнее задернул шторы и надел наушники.
Книга на полке над пустым аквариумом
…Важно упомянуть, что при Амьенском монастыре был скрипторий – целый лабиринт из узких длинных комнат, где днем и ночью при свечах работали переписчики. Именно там родились книги, которые ныне являются жемчужинами в коллекциях исторических музеев и частных библиотек. Например, правила управления консисторией «Веселой науки» Гильома Молинье, или четыре книги истории Рихера Реймского, или «Песнь о крестовом
