– Она феминистка, – пошутила я.
– У него спина болит, – сказал Ярослав одновременно со мной. Женщина за прилавком еще раз странно на нас посмотрела, а я все-таки забрала пакет себе, понимая, что в теле мужчины есть свои плюсы, например, сила. Зарецкий лишь одарил меня весьма выразительным взглядом.
Едва мы подошли к подъезду, как хлынул холодный ливень. В темно-синем, с каким-то зеленоватым отливом небе засверкали тонкие нити молний. Гром загремел так, что казалось, будто тучи сталкиваются прямо над нашими головами.
Нормальные люди попытались бы поскорее спрятаться от дождя и ветра в подъезде, однако мы с Ярославом, не сговариваясь, остановились. Я без страха смотрела на молнии, разрывающие темные грозовые облака напополам, – их отлично было видно из-под козырька подъезда. Грозы я любила – в них чувствовалась незримая мощь, которая всегда меня завораживала. Они не пугали меня, как Алену, которая безумно боялась грома и молний, и не оставляли равнодушной, как Ранджи, которая, если нужно было, могла идти по улице даже в самый сильный дождь, не думая об укрытии. Они околдовывали и, кажется, даже придавали сил.
Ярослав тоже не боялся и не сторонился грозы. Он с немым восхищением смотрел на небо, пытаясь поймать молнию на объектив своего телефона.
Ветер кружил вокруг нас, завывая и хлеща по лицам, вода обрушивалась с почерневшего неба серой стеной, превращая дороги в реки, гром разрывался снарядами, заставляя срабатывать сигнализации на машинах во дворе, а молнии одна за другой озаряли тучи желтоватым ярким светом.
– Ничего себе, – восхищенно проговорил Ярослав, не отрывая взгляд от туч. Ему удалось заснять парочку молний, и на фотографиях это выглядело эффектно.
– Любишь грозы? – спросила я, полной грудью вдыхая свежий, пропахший дождем воздух.
– Люблю, – признался он. – Я вообще люблю природу.
А я вдруг подумала, что мы не такие уж и непохожие.
В подъезде нам все-таки пришлось укрыться – вода, которой становилось все больше и больше, подобралась к нашим ногам. Конец грозы мы наблюдали уже из окна подъезда. И ко мне домой пришли умиротворенные увиденным.
– Мы с Тамарой ходим парой? – выглянул из кухни Дан, который, как любой другой нормальный человек, любовался грозой из дома, сидя на подоконнике и попивая горячее какао, чей аромат разносился по всей квартире. Он явно не ожидал вновь увидеть Зарецкого, то есть меня.
– Мы не ходим парой, мы и есть – пара, – устало ответил Ярослав.
– И как, больше не расставались? – насмешливо спросил Дан.
– Нет, – отрезал Зарецкий и добавил, глядя на меня: —Куда я денусь от моего котеночка? Ну-ка, помурлыкай для меня, милаш.
Вот же скотина.
– Мур-мур, – послушно ответила я. – А теперь ты для меня, кошечка.
Ярослав противно замяукал, явно издеваясь над моими голосовыми связками. Я погладила его по голове, заслужив еще один весьма внимательный взгляд от друга.
Даниил лишь головой покачал, наблюдая за нами. Он то ли не верил в наши отношения, то ли не мог в них поверить, и я его отлично понимала. Дан прекрасно знал, что раньше я Зарецкого терпеть не могла, и ему было крайне странно наблюдать за тем, что я теперь мяукаю для него.
– Снова у нас ночевать будет? – спросил Дан у Зарецкого, имея в виду меня.
– Снова, – уныло кивнул он и сказал, обращаясь ко мне: – Не забудь позвонить маме и предупредить ее, что остаешься здесь.
– Позвоню, – пообещала я.
Дан одарил нас еще одним весьма удивленным взглядом. В его глазах наши отношения были крайне странными. Однако друг ничего не сказал, а, пригласив нас на кухню пить какао, удалился. В прихожей мы остались вдвоем.
– Иди в мою комнату и переоденься, – прошипела я. – Вещи на спинке стула.
– Мне и так хорошо, – стал тут же спорить Зарецкий.
– Быстро! – легонько подтолкнула я его к двери.
Ходить в уличной одежде в квартире мне никогда не нравилось.
Яр дернул плечом и ушел, громко хлопнув дверью. А я направилась мыть руки, прихватив пакет из магазина.
Друг сидел на подоконнике, вытянув длинные ноги, а на столе стояли две высокие кружки с горячим какао и вазочка с печеньем. Заботливый.
– Какой ты хозяйственный, – с усмешкой заметил Даниил, наблюдая, как я методично вытаскиваю из пакета покупки.
– Какой есть, – не стала спорить я. – Не оставлю же я Настеньку голодной.
– Не переживай, я ее кормлю. Кстати, я видел вас из окна, – заявил Дан. – Вы зашли в подъезд и двадцать минут поднимались в квартиру. Вопрос – что вы делали все это время?
– Стояли под козырьком и наблюдали за грозой, – честно ответила я.
– Понятно, – почему-то ухмыльнулся Дан, сделав какие-то свои выводы. – Только в следующий раз можно и домой прийти. Я понимаю – любовь и все
