– Ох не ведаю, как лучше. Мне ить схожее словцо еще до тебя Макарка молвил, сынок боярина Силантия Данилыча, да…
– Молодец, правильно молвил, – кивнул Петр.
– Можа и правильно, а супротивников у его слова куда больше сыскалось. Почитай, все разом на дыбки поднялись.
– И что говорят?
– Да кажный свое талдычит, а выбирать мне, – буркнул боярин и тяжело вздохнул.
Сангре сочувственно посмотрел на него и, решив, что после услышанного от него Кирилле Силычу больше слушать ничего не надо, сделал вид, что спохватился про медок.
– С морозца самое то. Посулил, так давай. Или слуг звать не хочется, а самому разливать стремно?
Как ни удивительно, но последнее слово боярин понял, разве в ответе не использовал, переиначил:
– Да нет, не зазорно. Токмо…
– Так нальешь или нет? – перебил Петр.
Кирилла Силыч недовольно крякнул и поплелся к дальнему углу комнаты, где стоял бочонок. Боярин без видимой натуги приподнял его, встряхнул и, недолго думая, взгромоздил на стол, пояснив:
– Всего ничего. Ежели как следует обоим приложиться, на пару разов, не боле. Или на три.
– А чего гадать-то. Давай приложимся и поглядим, насколько хватит, – предложил Петр.
Они приложились, добросовестно опорожнив по увесистому, не менее трехсот грамм, кубку, и Сангре, хлопнув Кириллу Силыча по плечу, заявил:
– Старина, поверь, я тебя безмерно уважаю.
– Дык я чего, – засмущался тот. – И я того же. Токмо ты напрасно считаешь, будто я…
– С этим потом, – безапелляционно оборвал его Петр. – Раз ты того же, получается, что мы с тобой оба – уважаемые люди. За это грех не выпить.
А в следующую минуту последовал новый тост. На сей раз во здравие двух князей: Михайлы Ярославича и Гедимина. Ну и за их нерушимый союз, каковой непременно состоится, если боярин воспользуется советом Сангре…
И они вновь выпили, после чего Петр как бы между прочим полюбопытствовал насчет сроков их пребывания тут. Оказалось, отъезд был намечен уже на послезавтра и откладывать было нежелательно, ледоход на носу. Весна, по всем приметам, ожидалась бурная, так что могут застрять, если промедлят. И, после недолгого разговора о погоде Сангре как бы невзначай небрежным тоном поинтересовался про Изабеллу. Мол, они с побратимом имели в отношении сей испанской лекарки определенные планы и даже заручились месяц назад ее согласием, но буквально вчера она сама подошла к ним и откровенно заявила, что по всей видимости скоро уедет в Тверь.
– Так что, договариваться нам с другой или как? – осведомился он.
Кирилла Силыч оживился.
– Вот с нею я вас с побратимом уважу, – почему-то с легкой грустью в голосе сказал он. – Не ищи никого, не надо.
– Да нам как-то все равно, – передернул плечами Сангре. – Скорее наоборот. Она, конечно, лекарка от бога, никто не спорит, полумертвых к жизни возвращает, но уж больно дорого берет за свою работу. Да и искать не требуется – другая вчера сама под руку подвернулась, и куда дешевле, поэтому нам даже выгодно, что она с вами поедет. Тогда по уговору можно у нее задаток наш забрать. Мы ей уже половину отдали.
– Сказываю, не поедет она с нами! – рявкнул боярин слегка заплетающимся языком. – Полумертвых к жизни возвертает – то славно, но из домовины достать она не может, потому ни к чему нам ныне, – и чуть умерив голос, поинтересовался: – А велик ли задаток?
– Тысяча гривен, – мрачно ляпнул Петр и Кирилла Силыч, не сдержавшись, охнул.
– И енто всего половина, стало быть еще столько же опосля отдадите, – протянул он. – Да у нас князь Орде в год по две тыщи за все княжество платит, а тут какой-то лекарке.
– Так что, поможешь? – спросил Сангре.
Кирилла Силыч мотнул головой, отказываясь, но Петр не собирался сдаваться и, недолго думая, предложил сделку. Тверичи забирают лекарку, предолжив ей за месяц работы полтысячи гривен. Она, согласившись, возвращает своим предыдущим нанимателям тысячу, и тогда Сангре обязуется не только компенсировать боярину истраченные пятьсот, но и дополнительно выплатить еще двести пятьдесят, кои пойдут в карман самому боярину.
Кирилла Силыч про откаты не слыхал, а потому нахмурился, напряженно размышляя. Просто так заработать две с половиной сотни – соблазн изрядный, но он боялся надувательства и сейчас прикидывал, в чем оно может состоять. Сангре не торопил, лихорадочно подсчитывая, смогут ли они наскрести семьсот пятьдесят гривен. Получалось, даже если задействовать все флорины Изабеллы, все равно не хватит.
– А ты точно отдашь? – вернул Петра в действительность подозрительный голос боярина. – Не выйдет так, что мы ей свое серебрецо отдадим, а ты опосля руками разведешь?
И тут Сангре осенило.
– Понимаю, – сказал он. – Как можно случайно встреченному человеку поверить на такую огромную сумму? Я и сам бы ни за что. Тогда давай поступим иначе. Ты, главное, уговори ее, да еще Гедимина предупреди на всякий случай – он же ей свое покровительство обещал, значит, его согласие тоже
