Дебби подняла голову и непонимающе уставилась на нее. Девушка держала в руках книгу, которую они нашли в ящике, и внимательно перелистывала страницы.
— Да тут целая инструкция, как вызвать Лудо. Процесс приношения жертвы, заклинания, обряды, — она подняла глаза на присутствующих и помахала книгой в руках. — Украв ее, мы сделали доброе дело. Теперь кому-то будет очень сложно воспроизвести все заново.
— Не думаю, — усомнился Хантер. — Голдберг знает все наизусть. Но зато мы знаем, что для окончательного результата ему нужна еще одна девушка.
— Мег кивнула.
— Последний обряд должен состояться на шестнадцатые или двадцатые лунные сутки и только в июле.
— То есть сегодня ночью? — испуганно спросила Дебби.
Все переглянулись. Хантер подошел к ней и сел рядом. Он притянул ее к себе и крепко обнял.
— Ничего не бойся. Сегодня же ты переедешь ко мне. Я позабочусь о твоей безопасности. Если хочешь, можешь взять с собой Риччи.
— Я не за себя боюсь. Я не пятая жертва, а лишь проводник для Лудо.
— В любом случае, тебе нельзя оставаться одной ни на секунду.
Дебби впервые за свои тридцать лет жила с мужчиной, поэтому, когда переступила порог дома Хантера, но уже не в качестве гостьи, а хозяйки (слова Хантера), девушка испытала довольно противоречивые чувства. С одной стороны она боялась таких скоротечных отношений. Большую часть жизни она прожила одна, сама о себе заботясь. А теперь ей придется жить с мужчиной под одной крышей. И не с мужчиной-другом, а мужчиной-любовником. А это совсем по иному. Ко многому придется привыкнуть, что-то стерпеть, а порой сделать перемены в самой себе. И это немного пугало девушку. Но с другой стороны, хотя Дебби понимала, что ее такой быстрый переезд в дом Крейвена скорее связан с ее безопасностью, чем глубокими чувствами мужчины и женщины, ей все равно было приятно осознавать, что впервые она на земле не одна. И ей это невероятно нравилось.
Хантер отвел для нее комнату, где она могла разложить свои вещи и периодически уединяться, но строго предупредил, что спать они будут вместе. Дебора приняла его условие с максимально серьезным видом.
Так как было уже поздно, Хантер решил оставить экскурсию по его дому на завтра, а сегодня у него были иные планы на Дебби, и он поспешил их реализовать.
Несколькими часами позже они лежали в его спальне на смятых простынях усталые и счастливые. Голова Дебби покоилась на груди Хантера, а он нежно поглаживал ее рукой по спине.
— Завтра мы поедем знакомиться с моими родителями. Они живут в центре. Я думаю, ты им очень понравишься.
Девушка напряглась. Ей безумно захотелось посмотреть на людей, которые воспитали мужчину ее жизни, и она даже затаила дыхание от радости. Знакомство с родителями означало серьезность его намерений. Еще один шаг к их полному объединению.
— А твоя мать не приедет посмотреть на твой новый дом? — спросил Хантер неожиданно.
Дебби так удивил его вопрос, что она подняла голову и уставилась на своего мужчину.
— Кто? Мама?
В ее лице было столько изумления, что Хантер даже пожалел, что задал этот вопрос.
— Нет, — все еще удивленно ответила девушка.
— А она хоть звонила тебе с тех пор, как вы встретились последний раз?
И опять все тоже изумление на лице. Дебби глядела на него так, словно у Хантера выросли рога на голове.
— А почему она должна была мне звонить?
Мужчина замялся. Он впервые не понимал ситуацию.
— Ну… обычно матери звонят своим чадам. И не важно при этом сколько тем лет.
Дебби долго смотрела в его глаза, словно пытаясь там что-то отыскать. Мужчина уже подумал, что не добьется от нее ни слова, но девушка неожиданно кивнула.
— Да, — сказала она, — обычно звонят.
Она снова положила голову ему на грудь и свернулась в комочек. А Хантер впервые по-настоящему понял, насколько она одинока. То, что он видел до этого, безусловно вызывало у него массу вопросов. Та девушка, которую он встретил на крыльце дома Джесси и которую безумно полюбил, всегда выглядела сильно и отважной. Она храбрилась даже в самых отчаянных ситуациях, была порой слишком резка и недоверчива, не терпела никаких стереотипов, могла зло пошутить, хотя и имела бесконечно доброе сердце. Но все это была лишь маска, защитная реакция маленького брошенного ребенка, до которого в детстве никому не было дела. И теперь девочка выросла и превратилась в восхитительную женщину. И он безумно жаждал стать частью ее жизни, чтобы она, наконец, забыла слово «одиночество».
Он наклонился и поцеловал ее в макушку. Теперь их всегда будет двое.
