хозяином, подвергалась досмотру жюри на породном ринге или терпеливо сидела в одном из бесчисленных рядов, напоминавших мне грузовой конвейер в аэропорту. Некоторые из собак устроились на специализированных столах для груминга, где на их и без того безупречно ухоженную шерсть наводили последний глянец перед началом соревнований.
А еще здесь было шумно. Звук бил вас, словно кирпич по голове, как только вы вступали в это огромное пространство. Он был оглушающим: смесь разноголосого собачьего лая, человеческих разговоров, импульсивных приветствий и аплодисментов вокруг подиумов и, конечно же, постоянных объявлений, гремевших и отдававшихся эхом в павильонах.
— Ай, как нехорошо, — пробормотал я.
Похоже, все без исключения хозяева и их терпеливо ожидающие псы игнорировали окружающий гам. Но для нас он звучал ужасающе.
Я слегка толкнул Лизу локтем:
— И как мы собираемся протащить эти два несчастья через все это?
— Меня не спрашивай, — ответила Лиза. — Это была твоя замечательная идея.
Даже после нескольких месяцев дрессировки Наузад и Тали вели себя ужасно, стоило нам пересечься с другими собаками во время ежедневных прогулок. Когда появлялась другая собака, Наузад все так же бросался вперед, пока мы оттаскивали его назад за поводок, а Тали в своей обычной манере облаивала встречных до тех пор, пока мы не уводили их прочь от выдрессированных (по большей части) собак и их огорченных хозяев.
Что за ад разразится здесь, когда они оба окажутся посреди тесноты выставочных залов на величайшей собачьей выставке на Земле?
На секунду мне пришла в голову мысль, что я был неправ, согласившись на участие в выставке. Может быть, я поторопился насчет двух афганских псов? Возможно, пора ретироваться? И не поздно ли уже для этого?
Группа проследовала мимо ряда торговых ларьков, где продавали все, что только мог пожелать собаковод для своего обожаемого любимца: разноцветные собачьи лежанки всех форм и размеров, поводки с подсветкой, сбруи, собачий корм и лекарственные таблетки для излечения любого из известных собачьих органов. В одном из киосков даже продавались собачьи попоны вместе с подобранными в тон поводками.
Я указал на них Лизе:
— Мы никогда бы не смогли заставить Наузада носить что-то подобное, — проорал я.
Лиза рассмеялась.
— Ага, думаю, прежде он устроит нам классную драку, чем мы на него это наденем. Ей пришлось кричать, чтобы я смог расслышать ее сквозь шум.
Я вычислил киоск с домашней выпечкой и сдобой, тщательно разложенной на витрине. Я был голоден. Завтрак был хорош, но с той поры прошло почти два часа. От близкого запаха выпечки у меня потекли слюнки, и я нацелился на имбирных пряничных человечков.
— Почем два пряничных человечка? — спросил я.
— Два фунта, дружище, — был ответ.
Я заплатил и повернулся прочь от киоска, задержавшись только на мгновение, чтобы вытащить пряничного человечка из кулька и сообщить ему добрую весть о том, что я собираюсь откусить ему голову. И только тогда я заметил вывеску, гласившую: ДОМАШНЯЯ ВЫПЕЧКА С ТРЕБУХОЙ ПО НАШЕМУ ОСОБОМУ РЕЦЕПТУ — СПЕЦИАЛЬНО ДЛЯ СОБАК.
Я быстро оглядел людей, слонявшихся вокруг. К счастью, никто не заметил, как я почти наелся собачьих пирожков с требухой.
Небрежной походкой я зашагал обратно к Лизе, пока она не затерялась в толпе, пытаясь догнать нашу группу.
— И что ты там купил? — спросила Лиза, улыбаясь, как Чеширский кот.
— Лакомство для Наузада и Тали, — отвечал я.
— Не говори ерунды, ты собрался съесть это, — успела она сказать перед тем, как от души расхохотаться.
Пропустив ее вперед, я игриво шлепнул ее по заду:
— Дорогая, я дурак, но не настолько.
Думаю, она просто успела заметить. И, поскольку у меня продолжало урчать в брюхе, мне все еще было любопытно, каковы на вкус эти пряники.
С репетицией сегодняшнего вечера было все ясно: мы подождем в зоне ожидания вне главной арены, пока нас не объявят, а затем вчетвером обойдем ринг, пока историю Наузада снова будут транслировать.
До меня внезапно дошло, что Наузад может вспомнить свое прошлое, когда он увидит тысячи зрителей, толпящихся около ринга для финалистов. Это с легкостью может напомнить ему собачьи бои, в которых он участвовал в Афганистане. Вся моя надежда была на обильный запас чесночного лакомства, при помощи которого я мог бы убедить пса не делать ничего неуместного.
Когда репетиция закончилась, мы принялись оценивать ситуацию. По нашему мнению, худшей частью в первую очередь мог стать собственно выход с Наузадом и Тали на главную арену.
— Это будет кошмар, — сказал я Лизе, констатируя очевидное, когда мы с ужасом вновь поглядели на толпы участников. Каждый из них был в сопровождении собаки.
