— И что ты ему скажешь?
— Скажу, как сильно ты скучаешь.
— Даже не думай!
— А что? — Хрусь-хрусь. — Вся школа, кстати, из-за вчерашнего на ушах стоит. Кто-то уже пустил слух, что тебя выгнали.
— Не удивила.
— Ладно, давай о главном, Лиз. Завтра пятница.
— Знаю, — ещё тяжелее вздыхаю.
— И раз уж мы теперь вместе сидим, скажешь родителями, что нам к лабораторной по биологии готовиться надо. Мне-то они доверяют?
— Наверное. Зой… — напрягаюсь, резко подскакивая с кровати, — я тебе перезвоню.
Бросаю телефон и иду на голоса в коридоре.
— Сказала же: Лиза занята! — решительно говорит мама и хлопает перед кем-то входной дверью.
— Кто это был? — возмущённо спрашиваю. — Мама!
— Занимайся уроками, — мама закрывает дверь на все имеющиеся замки, прячет ключи в карман халата и, как ни в чём не бывало, возвращается к готовке на кухне.
Смотрю в глазок, но никого не вижу. Зато вернувшись в комнату, вижу, как от подъезда с рёвом мотора отъезжает чёрный мотоцикл Макса и скрывается за поворотом.
Телефон мне так и не вернули. Мама считает, что это правильно. Маме плевать на то, что я чувствую. Маме плевать на слёзы. Маме вообще плевать! Главное, чтобы я больше и думать не смела о Яроцком. Слышала, как они вечером с папой шептались о переводе в другую школу.
Это смешно! Хотелось закричать им, да погромче.
Утром пятницы Зоя ждала меня у самого подъезда — оказывается и об этом её моя мама попросила. А ещё попросила проследить, чтобы я и близко к Максу не подходила, на что Зоя с энтузиазмом ответила «Ну, разумеется. Какие проблемы?». А затем протянула мне свой телефон, на котором горело входящее сообщение от Макса:
— Ну и чего ты улыбаешься, как дурочка? — Зоя смотрит на меня с придиркой, пока я горю от желания расцеловать телефон. — Лиииз… ну серьёзно! Ни одного смайлика, ни одного сердечка, ни одного «Люблю, не могу, жду встречи», а у тебя сейчас радуга из ушей польётся.
Фыркаю и возвращаю Зое телефон.
— Ты не понимаешь, — продолжаю светиться от счастья. — Это же Макс.
— Ага. То есть написать девушке вот такое скупердяйское эсэмэс для Яроцкого уже подвиг?
— Вроде того.
— Божечки… только посмотри на себя. Ты скоро какать сердечками начнёшь!
— Фу, блин, Зой!
Первый урок проходит спокойно, скорее всего, просто потому, что мы с Зоей на него немного опоздали, пока обсуждали план действий на сегодня. Зато на перемене что началось…
Оказывается, старшие классы разделились на два лагеря! Первый — страдальчески сочувствует Светлаковой, за то что, какая-то там Багрянова посмела ударить её по лицу. А второй — едва ли не похлопывает меня по плечу и говорит, что я молодец. В общем, Вероника подставила не только меня, рассказав директору о пощёчине в туалете, а слухи, как известно, особенно в школе, разлетаются со скоростью света, и вот, в пятидесяти процентах я уже не та странная, забитая девочка, над таинственностью которой можно поиздеваться, а вполне себе Личность! Да, представьте только, теперь я — Личность, которая съездила по роже самой популярной девочке школы!
Заучки и тихони теперь меня боготворят.
Смех, да и только.
Впрочем… нет, не до смеха. Уже к концу учебного дня меня время от времени бросало в холодный пот и потряхивало. И даже Зоя при всём своём могучем оптимизме на шестом уроке выглядела бледнее некуда и витала в собственных мыслях, так что с трудом удавалось до неё достучаться.
Это безумие — поняла я по дороге домой.
— Мы должны кому-то рассказать.
— Тогда твоему парню отобьют голову, — каждый раз напоминает Зоя. — А мы ведь этого не хотим, или я что-то не правильно понимаю? Если нет, то в принципе…
— Может обратиться в полицию всё-таки? — перебиваю, глядя на неё с тревогой.
— У тебя доказательства есть? Что ты им скажешь? Над тобой и этой игрой просто поржут. А Оскару ничего не предъявят…
