сохранить жизнь тебе. Всё о чём я в тот момент могла думать, это о том, чтобы сохранить хотя бы частичку моего мальчика. Хотя бы частичку, которая сможет продолжить жить. Костя был бы счастлив узнать, что спас жизнь такой замечательной девочке, как ты. Он был бы счастлив, как и я, знать, что его сердце теперь живёт в тебе.
На следующий день ко мне в палату, наконец, заглянул отец.
Клянусь, ещё никогда в жизни я не видела его таким. Его сложно было узнать. Потерянный, бледный, с красными, водянистыми глазами под которыми пролегли огромные тени, и практически полностью поседевший.
Выть захотелось от одного взгляда на него, но я сдержалась. Заставила себя изо всех сил выдавить неправдоподобную улыбку, уткнуться лицом в его тёплую грудь и только тогда дать волю слезам… беззвучно.
Мы не говорили с папой о том, что произошло. Мы просто смотрели друг на друга, молчали… А потом он почему-то заговорил про Пашу. Не просто так заговорил.
— Заходи, — отец открывает перед Пашей дверь и дружественно хлопает по плечу. — Ей нужна твоя поддержка.
Паша неуверенно кивает, глаза суетливо — даже испуганно, — бегают по палате, пока не останавливаются на моём застывшем в смешанных чувствах лице. Рада ли я ему? Не знаю. Сейчас я плохо ориентируюсь в собственных ощущениях. Понимаю лишь то, что больше не злюсь на него — а есть ли смысл? Каждый из нас совершил много ошибок. Каждый из нас за них поплатился.
— На чём ты приехал? — спрашиваю, наблюдая, как Паша спотыкается о ножку стула и ловит его в нескольких сантиметрах от пола.
— П-прости.
— Так на чём ты приехал?
— На поезде, — прочищает горло от неловкости, опускается на стул и переплетает пальцы в замок. Смотрит на меня украдкой, и будто всё ещё стыдится своих поступков, в глаза мне прямо взглянуть не может. Вижу, что белки у него покрасневшие.
Поднимаюсь повыше на подушке, облизываю пересохшие губы и всё ещё пытаюсь понять, что чувствую. Ничего. Абсолютно ничего.
— Как давно? — просто молчание сглаживаю.
— Неделю назад.
— Неделю? — Удивление — уже хорошо. — И где же ты…
— Твоя мама сказала, что лучше будет, если я навещу тебя попозже. Не хотела, чтобы ты… волновалась лишний раз. Ну, или, — пожимает плечами, — злилась.
— Я не злюсь, — вздыхаю.
— Вижу, — уголок губ поднимается в робкой улыбке. — Ничего, что я временно у твоей бабушки живу? Я хотел снять номер в гостинице, или снять квартиру, но твоя мама…
— Всё в порядке, — перебиваю. — Меня ведь там нет.
— Да, — опускает глаза и слабо кивает. Кусает губу, с силой, будто ему натерпится что-то сказать, но Паша не даёт себе волю.
— Поругать меня хочешь? — решаю помочь ему решиться. — За то, что не сказала даже тебе? Про игру, по задания, про риск.
— Нет, я…
— Я же вижу.
Расправляет плечи и шумно вздыхает, отводя взгляд к окну:
— Я злился. Ещё недавно думал, сойду с ума от злости и бессилия, Лиз, но сейчас всё прошло. Я просто… просто волнуюсь за тебя. Очень сильно.
— Спасибо что приехал, Паш.
Через две недели тётя Алла шепнула мне на ухо, что Макс пришёл в себя. Следователь попытался с ним поговорить, но что из этого вышло, никому из нас не узнать. Зато стало известно, что отцу Яроцкого удалось-таки получить разрешение на то, чтобы на какое-то время вывезти сына за границу для лечения в одной из самых высококвалифицированных клиник мира. В какой части света эта клиника находится, также не разглашают. Как и о его состоянии, прогнозах и тяжести полученных травм.
Я не знаю, как он. Что чувствует. Что думает.
Я и Макс… мы потерялись друг для друга.
Через три недели меня выписали из больницы, но самое тяжёлое только начинается. Я думала, была уверена, что готова пройти всё это заново: таблетки, ежедневное посещение врача, кардионагрузки, анализы, гимнастика и прочее, но оказавшись у бабушки дома, поняла, что теперь мне придётся заставлять себя это делать. Каждый день, каждый час, каждую минуту… ради них — ради родителей. Исключительно ради них.
— Вы поэтому меня телефона лишили?.. — уронила куртку на пол бабушкиной квартиры и выдохнула тихо, ошарашенно глядя на маму. — Никому кроме Зои звонить не давали! Вы… вы ведь сказали Полине стыдно. Ей… стыдно… Вы сказали, она плохо себя чувствует из-за беременности… Вы сказали, что моя сестра дома, лежит в постели и…
