— Что?..
— Это вся причина, по которой Яроцкий меня возненавидел? — хмуро поглядела на Пашу. — Просто потому, что я не ответила Косте взаимностью? Боже… они все считали меня сукой. Паша, ты сделал меня такой в их глазах!
— Нет, Лиза, это не так. Всё не так! Я просто сказал им, что… что Костя тебе не интересен, вот и всё. Это же права! Никто из них не имел права винить тебя за это!
— Но ты продолжал делать вид, что помогаешь Косте.
— Костя мог бы и сам тебе во всём признаться! Какого хрена я вообще должен быть его команды выполнять?!
— Так ты это так называешь, да?
— Нет! — Паша затряс головой. — Это они так считали! Только они — не я! Только я знал, какая ты на самом деле хорошая… А им… им всем никто не мешал лично в этом убедиться! Это они трусы, это Костя — трус, а не я!
— Хватит!.. Пусть так, — пробормотала себе под нос и почувствовала прилив злости. — Но какое право Яроцкий имеет на то, чтобы презирать меня?!
— Поэтому я и говорю тебе не общаться с ним! Он — псих!
— А ты — лжец! Чем ты лучше?
В глазах Паши вновь заблестели слёзы, а челюсти сжались с такой силой, будто его боль раздирает на части и кричать громко хочется.
— В отличие от Яроцкого, — прошипел сквозь зубы, — я никогда не буду ненавидеть тебя за то, что ты не можешь управлять собственным сердцем и приказывать ему, кого любить, а кого нет!
И Паша замолчал. Мы ещё долго сидели в тишине, каждый погружённый в паутину собственных мыслей. Эмоции возвращались ко мне непрошено, слёзы жгли глаза. Истина жгла глаза — если бы однажды Костя Рысин не разглядел во мне нечто большее, чем серую мышь класса, ни Паша, ни Макс, ни даже Оскар до сих пор не обращали бы на меня внимания. Я была бы никем. Если бы только не Костя…
— Костя просил тебя рассказать мне? О его чувствах?
— Какая разница уже?! Костя умер, ничего не изменить!
— Да, или нет?
— Нет, — не глядя на меня. — Он так и не решился на это.
— Тогда за что меня Яроцкий ненавидит?!
«За что в игру свою втянул?!»
— Опять ты об этом Яроцком! Тебе не всё равно на то, что он думает, Лиз?
— Это всё? — взглянула на Пашу холодно. — Вся причина его ненависти?
— Хватит говорить о Яроцком! Почему каждая тема сводится к Яроцкому?!
— Потому что я понять пытаюсь!
— Что?! Почему он злится? Почему достаёт тебя?! Почему он стал психом конечным?!
— Уходи, Паша.
— Что?..
— Просто уходи! Оставь меня! Уходи, Паша!!!
И он ушел.
Хлопнул дверью напоследок, как ребёнок, которого конфеты лишили и ушёл.
А я сижу на кухне и пытаюсь вспомнить: сыпала я в чай сахар, или нет.
— Да не знаю я, где она! — крик Полины раздаётся из коридора какое-то время спустя, и моя сестра появляется в дверях. — А, вот она. Да, мам. Дома она, говорю! Ты чего на звонки не отвечаешь? — стреляет в меня придирчивым взглядом, а я молчу. Смотрю на новую причёску Полины: на выбритые виски и малиновый хаер по центру головы и пытаюсь вспомнить, что такое дар речи.
Сегодня день сюрпризов? Почему никто меня не предупредил?
— Да. Да. Да нормально всё с твоей Лизой, мам. Чай сидит пьёт. Угу. Хорошо, передам. Пока, — прячет телефон в карман джинсов, складывает руки на груди и без всякой интонации выдыхает: — Что?
— Э-э… ничего, — несколько раз с силой моргаю: а вдруг мерещится?
— Да, у меня новая причёска. Нравится? Ну, я так и думала. Ладно, я пошла. Кстати! — разворачивается в дверях кухни и вдруг расплывается в хитрой улыбке. — Если что, я на тебя больше не злюсь.
— Хо… хорошо.
Неожиданно, но хорошо.
— Ты как? Нормально? — Только вот это подхалимство в голосе её совершенно не нравится.
