Когда за окном забрезжил настоящий рассвет, мистер Владислав вкатил в гостиную тележку с завтраком. Яйца всмятку на подставках, вяленая колбаса, жареные грибы и овсяная каша. Олафсдоттр берет яйцо наугад и с сомнением косится на огромную колбасу.
— Надеюсь, ты нас поймешь, — говорит бан Бриджит, — если мы доверим нарезать ее мистеру Владиславу.
— Ах, бедняжка Равн, — усмехается Олафсдоттр, — уже и нож ей в руки не дадут. Боитесь, что порежется она? Но что же, колбасками поменьше, что целиком влезают в рот, меня могли б вы отравить. А этот монстр… его разделим мы и будем есть спокойно.
Мeарана протягивает ей приспособление для вскрытия яиц, но Тень удивленно смотрит на него, пока арфистка не показывает, как им пользоваться.
— О-о-о… Так вы разбиваете яйца с о-остро-охо-о ко-онца? — произносит Равн. — Неудивительно-о, что-о между Лихо-ой и Ко-онфедерацией сто-ольхо-о разно-огласий.
В этом замечании определенно скрыта какая-то шутка, но смысл ее ускользает от «тюремщиц».
— Ну хоть яйца у вас нормальных размеров, — продолжает Равн уже на гэлактическом. — На Грумовых Штанах они были размером с виноградину, и их глотали целиком. Несушек же кормили всевозможными смесями, чтобы придавать яйцам разнообразные оттенки вкуса. Там они почитаются за деликатес.
— О, — невозмутимо произносит бан Бриджит, — так ведь и наши яйца размером с виноградину.
Равн моргает, но потом решает улыбнуться.
— А оте… Донован еще был в гостинице, — спрашивает Мeарана, — когда вы с Ошуа вернулись с падарма?
— Ну разумеется! Он же не дурак. Куда ему податься-то на той планете было?
«В терранский Закуток», — думает Мeарана, но вслух этого не говорит. Кто знает, может, в Конфедерации и нет таких мест.
— Одна деталь меня все-таки беспокоит, — произносит Изящная Бинтсейф.
— О-охо! Всехо-о лишь о-одна! Наско-ольхо-о же ты мудра!
Молодая Гончая уже привыкла пропускать ее подначки мимо ушей.
— Эпри был, а потом вдруг исчез. Это противоречит моему понимаю целостности мира. Подобных разрывов просто не может быть.
Бан Бриджит кивает.
— «Слепота внимательного», — предполагает она.
— Да, — отвечает Олафсдоттр на конфедеративном маньярине. — Мудрость древняя, корнями восходящая во времена более глубокие, нежели история Содружества. Сосредоточь свое внимание на одном — другого не увидишь. Прямо перед тобой да хоть горилла спляшет, а ты так и не заметишь. — Равн вновь переходит на галактический. — Честно говоря, возможно, никто кроме меня не заметил того разрыва во времени, но и я не увидела ничего больше.
— Йа не верь! — восклицает Мeарана. — Як так хорилия перед нос, а ее не зри? Чпуха яка!
Бан Бриджит откидывает волосы за спину.
— Поверь мне, дорогая. И такое бывает. При определенных условиях. К слову, на арене было темно, все зрители смотрели только на дуэлянтов, а ведь древние демонстрировали эффект «слепоты внимательного» и в менее напряженных условиях. Весь трюк в том, чтобы знать, как именно навести ее на других людей. «Навести тень на плетень», как тогда говорилось.
Вновь повернувшись к Равн, Гончая добавила:
— Как понимаю, мало кто из Теней обладает подобными способностями.
Впервые за все время пребывания в Зале клана Томпсонов с Равн Олафсдоттр слетела маска самоуверенности.
— Я бы даже сказала, никто. Зато умеют Имена. Это одна из способностей Названных.
Мeарана вздрагивает.
— Так, значит, на Ашбанале действительно был кто-то из Имен? Я думала, они никогда не покидают Тайный Город!
— Очень редко, — отвечает Олафсдоттр, — и с большой неохотой. Кстати, поговаривают, что кое-кто из них вообще покинул Конфедерацию.
— Стало быть, — произносит бан Бриджит, подаваясь вперед, — кто-то из них вмешался… чтобы спасти Эпри или убить Манлия. А может, ради того и другого одновременно.
— Нет, ку, — говорит молодая Гончая. — Будь это так, было бы проще обеспечить гибель Манлия в рамках правил… падарма, да? Даушу поклялся положить конец восстанию, если Метатакс погибнет.
— Делаешь успехи, дитя, — сказала ей Равн. — Падарм ничего не решал. И почему Даушу на него согласился? Мотивы верховного я более-менее понимала. Но чего добивался Даушу? Одно только на ум и приходит: определенность.
Бан Бриджит вскрывает яйцо.
— Ага, — говорит она. — Кое-кому пришлось открыто показать свое подлинное лицо.
