– Да это мне Леонова подарила, а выбросить жалко, – принялась оправдываться Ирина. – И вообще, вы сюда не постеры разглядывать притащились! Вот, полюбуйтесь. – Она показала пальцем на пол. – И как мне после этого называть Кизякову? Вредительница, иначе не скажешь.
Никита тут же увидел выемку в полу, где не хватало плитки. Он присел на корточки и склонился к темнеющему квадрату. Артем и Артур одновременно нагнулись и стукнулись лбами. Действительно, между плит они увидели букву «В» с вензелями. Она явно стояла в начале какого-то слова, но прочесть его полностью было невозможно – надпись скрывала соседняя плитка.
– Мы же столько раз приходили в этот подвал, – вспомнил Артем. – Еще до ремонта. Почему же мы тогда не видели этих каракуль?
– Потому что пол покрывал толстый слой грязи, – сказала Ирина. – Знал бы ты, чего нам стоило его отскрести!
– Так это старый пол? – уточнил Никита. – В смысле, оставшийся от прежних жильцов?
– Конечно! – Ирина поставила сумку на компьютерный стол. – Мы подумали, зачем его менять? Дом стоит на очень крепком каменном фундаменте. Пол – сплошная мраморная плита, покрытая надписями и рисунками. Мы просто положили плитку прямо поверх плиты, и все. Раньше умели строить, не то что сейчас. Некоторые из стен оказались такими крепкими, что их даже отбойный молоток не брал.
– Сколько же лет этому особняку? – спросил Никита. Ему только сейчас пришло в голову, что Штерн мог быть не первым владельцем дома.
– Дом несколько раз перестраивали, но фундамент и основание оставались без изменений. Я точно не знаю, но лет двести особняку есть.
– Двести лет? – Артем даже присвистнул. – Немудрено, что здесь оказался подземный ход с тайником. В старину любили такие штуки. А больше вы ничего тут не обнаружили?
– После того случая папа осмотрел весь особняк, – сказала Ирина. – Тайников здесь больше нет. Так что это за надпись? – Она присела рядом с Никитой.
Легостаев смотрел и так, и эдак, поворачивая голову под разными углами, но соседние плитки все закрывали.
– Так ты говоришь, сама будешь восстанавливать здесь пол? – спросил вдруг Никита.
– Конечно! – недовольно буркнула Ирина.
– Я тебе помогу.
Клепцова ухмыльнулась:
– Я что, по-твоему, с одной плиткой не справлюсь?
Никита подцепил кончиками пальцев соседнюю плитку и оторвал ее от пола. Ирина издала громкий вопль:
– Ты что творишь, Легостаев?!
– Я же сказал, что помогу тебе с ремонтом! – поспешно проговорил Никита. – Мне просто нужно узнать…
– Что узнать?!
Никита оторвал еще одну плитку. Этого Ирина уже не перенесла. Она схватила со стола свою сумочку и принялась дубасить Никиту по спине и голове. Он попытался поддеть еще одну плитку, но тут же получил мощный удар по макушке.
– Плохой! Плохой! – кричала Ирина. – Ну-ка, фу!
– Да что ты меня лупишь, как нашкодившего щенка? – Никита попытался прикрыть голову и получил по животу.
– То, что щенок наделает, можно тряпкой вытереть! – Ирина врезала ему по лбу. – Ты же мне весь пол разворотил!
Артем и Артур покатывались со смеху.
– Я же сказал, помогу! – воскликнул Никита.
– Нет уж! – выдохнула Ирина. – Ты сам мне тут новый пол положишь! А Бирюков с Леонидовым тебе помогут, иначе сейчас я и за них примусь!
– А я-то тут при чем? – возмутился Артур.
– При том, что стоишь и хохочешь вместо того, чтобы образумить этого сумасшедшего!
– Смотрите! – воскликнул Никита, указывая на пол. – Теперь все видно.
Ирина сразу прекратила его бить, и все снова бухнулись на корточки. Под плитками скрывалось большое изображение с множеством надписей. Чтобы увидеть его полностью, Никите пришлось оторвать еще несколько плиток, к большому неудовольствию Ирины.
Оказалось, что на мраморной плите вырезано большое раскидистое дерево. Каждая ветвь его оканчивалась гербом и надписями. Гербы были разные, но некоторые детали изображений совпадали. А сделанные старинным почерком надписи оказались фамилиями.
– Генеалогическое древо, – со знанием дела заявила Ирина. – В старину каждое уважающее себя семейство имело такое древо. Наверное, эта резьба здесь еще со времен самых первых владельцев дома.
– Похоже на то, – кивнул Артем. – А ты, Никитос, что скажешь?
Никита не мог и слова вымолвить. Такое с ним случалось нечасто. Он молча разглядывал букву «Б» – как оказалось, начальную букву фамилии «Баалок». Рядом красовался герб – тот самый, с латинской «В». Но это было еще не самое странное. Никита стал рассматривать надписи на ветвях генеалогического древа. Изображение оказалось очень большим, и пришлось встать, чтобы увидеть картину в целом.
От герба Баалок вверх расходилось несколько извилистых ветвей с гербами родственных семей. И везде была начертана одна и та же, до боли знакомая
