So, Beat It.
Чего еще? Да хватит, пожалуй, разве нет? Я же не стала втирать вам про всякие приставания и прочие гнусности такого рода…
Мне повезло: в нашем доме это не практиковалось.
В нашем доме больно били, но в трусы не лезли.
Ох-ох-ох, звездочка моя, вы как?
К тому же, вы знаете, не думаю, что наша история такое уж прям клише. Думаю, во всех колледжах Франции, да и в прочих тоже, будь то в городе или деревне, в учебных классах полно «подпольщиков» типа нас…
Бойцов невидимого фронта, запутавшихся в самих себе, тех, кто с утра до вечера живет, затаив дыхание, и частенько от этого подыхает, если никто не подберет их однажды или они не справятся самостоятельно… К тому же, на мой взгляд, я в кои-то веки очень мягко об этом говорю. Не потому что хочу избавить вас от неловкости, а сама — избежать критики, просто однажды вечером в мой день рождения, тогда, мне кажется, исполнилось двадцать два, я сделала полную перезагрузку.
Я на глазах Франка Мюллера начала все сначала и поклялась ему, что с прошлым покончено. Что я больше никогда не позволю причинять себе боль.
Малышке Козетте, возможно, и не хватает воображения, зато она выполняет свои обещания.
Мы так старательно избегали друг друга, что запросто могли бы и вовсе разминуться.
Второй триместр подходил к концу, нам оставалось дотянуть всего несколько месяцев, а дальше каждый пошел бы своей дорогой исходя из набранных баллов и собственных устремлений. Я мечтала как можно скорее пойти работать, а он… я не знала… Он, когда я смотрела на него издалека, напоминал мне Маленького принца… У него был такой же желтый шарф… И кем он станет — было никому неизвестно…
Да уж, каких-то несколько недель по-прежнему не замечать друг друга и навсегда друг друга потерять, стереть из памяти и внешние черты, и все, что за ними скрывалось.
Но не тут-то было: нам выпал второй акт…
Неужели Господь так устыдился того, что с Его попустительства здесь по сю пору творилось, что решил выправить ситуацию, сделав ее более удобоваримой, или же это вмешались вы? Вернее, ты? Да, мне надоело обращаться к тебе на «вы», словно я разговариваю с сотрудницей службы занятости. В общем, не знаю, кто это сделал и с какой целью, но по-любому все произошло в точности, как у Тима Бёртона, когда Чарли вытащил свой золотой билет из плитки шоколада Wonka[24]. Это случилось… действительно в самый последний момент…
Ну вот, черт побери, стоило вспомнить, как опять накатило — пряча слезы, утыкаюсь обратно в свое разбитое изголовье.
Как говорится, привет, Альфред! Да, и когда я вам тут рассказывала, что ни школа, ни преподы ни при чем в истории моего спасения из Сморчков, я была неправа. Конечно, неправа… хотя с учетом того, как они ко мне относились, все эти преподы, возводить их теперь на пьедестал меня жаба душит, но все же… я должна им быть благодарна не только за то, что хоть иногда во время учебного года они оставляли меня в покое, я им обязана куда бoльшим…
Без мадам Гийе, которая вела у нас французский в восьмом классе и была повернута на театре — или на
