Хемингуэй.
– Неужели? Очаровательно! Веселые были деньки! Однажды я рекламировала крем для лица – как это взбесило всю мою семейку! Мне, конечно, щедро заплатили, однако рекламировать крем для ног я все-таки отказалась.
– Уверен, крем мгновенно раскупили. Так вы сказали, миледи, что познакомились с Сэтоном-Кэрью много лет назад?
– Ничего я не говорила! Ведь вам нужна точность? Вряд ли я смогу вам помочь. Я всегда мучалась с датами: точные люди – ужасные зануды. «Когда это было, во вторник или в среду?» Можно подумать, что это важно! Много лет. Закадычным другом он, конечно, не являлся. Сэтон-Кэрью был потрясающе привлекательным, но не совсем безгрешным.
– Вы были знакомы с кем-нибудь из его родственников?
– Боже, нет! А они вообще у него имелись? Полагаю, они несносные люди: он никогда не упоминал своих близких. Во всяком случае, при мне. Почему бы вам не спросить у миссис Хаддингтон? Она знала его гораздо лучше, чем я.
– Насколько я понимаю, они были старыми друзьями?
– Более того! Почему такой шокированный вид? Говорю же, он был очень привлекательным. Но в мужья не годился. Я вовсе не осуждаю Лилию, более того, на ее месте я поступила бы так же. Но что в подобных связях хуже всего? При первой же размолвке происходит разрыв. А тут еще красавица дочь! Я так рада, что бездетна! Ни за что не вынесла бы, чтобы возлюбленный оставил меня ради моей дочери! Ни одна женщина такого не вынесет. Это превращает ее в посмешище. Я восхищаюсь Лилией Хаддингтон: она сумела все это проигнорировать. Восхитительно, не правда ли? Она и глазом не повела!
– Вы с ней хорошие подруги?
– Утверждать это было бы сильным преувеличением. Мы просто общаемся, но мало ли с кем я общаюсь!
– Кажется, в прошлом году вы представляли мисс Хаддингтон в лондонском свете. Так мне говорили.
– Да, я оказала им протекцию. Синтия Хаддингтон – милейшее дитя!
– Если вы не станете возражать, леди Нест, то я замечу, что обе они должны чувствовать себя в долгу перед вами. Все знают, что в высшем свете любое ваше слово на вес золота.
Леди Нест застенчиво улыбнулась и загородила ладонью глаза, как от яркого света.
– Вы очень добры. Думаю, кто-то попросил меня помочь миссис Хаддингтон. Так оно всегда и бывает. Отказаться трудно. Потом сама не замечаешь, как возникает определенная степень близости.
Хемингуэй покосился на инспектора Гранта. Тот встал, пробормотал слова извинения и вышел из комнаты. Следуя своей интуиции, которая, как утверждали его оскорбленные друзья, никогда его не подводила, Хемингуэй сказал:
– Мы не всегда записываем слова наших собеседников и не используем их как показания, миледи, особенно в таких расследованиях, как это, которое может оказаться весьма деликатным. Не хочется вмешиваться не в свое дело и тем более задавать мистеру Паултону множество вопросов, из-за каких могли бы возникнуть неприятности…
– Мой муж? При чем тут он? – резко спросила она. – И что за вопросы? Моя дружба с Лилией Хаддингтон кажется вам необычной?
– Именно так, миледи, – честно ответил Хемингуэй. – Так я думал сначала. Сам я в высшем обществе не вращаюсь, но при моем ремесле поневоле узнаешь вещи, которые вы назвали бы элементарными. Почему вы представили миссис Хаддингтон вашим друзьям и что связывало вас, ее и Сэтона- Кэрью?
Она соскочила с дивана и отбежала к окну.
– Что за абсурд!
– Миссис Хаддингтон познакомила вас с мистером Сэтоном-Кэрью, миледи?
– Нет!
– Значит, наоборот?
Леди Нест помассировала себе лоб.
– Нет. Зачем это вам? Вы собирались задать моему мужу эти… глупые вопросы?
– Не хотелось бы. Когда возникает подозрение в шантаже, мы проявляем щепетильность. Мы это умеем.
– А вы догадливы! Кто вам рассказал?
– Никто.
– Тогда с чего вы взяли…
– Миссис Хаддингтон вам не пара, миледи. Как и Сэтон-Кэрью, насколько могу судить.
– Выбросьте это из головы! Ничего подобного между мной и Сэтоном-Кэрью не было и быть не могло. Обычное знакомство, не более. Просто человек, которого я приглашала на свои приемы.
– Сэтон-Кэрью был близок с миссис Хаддингтон?
