привязана бечевка – новенькая, без пыли.
– Боже! – прошипел Грант себе под нос.
– Да, – кивнул Хемингуэй и наклонился, разглядывая проволоку, потом вдруг вскинул голову. – Бечевка! – Он указал на стол. – Верхний правый ящик, Сэнди. И большие ножницы в кожаном чехле!
– Я помню. – Инспектор выдвинул ящик и подал старшему по должности моток бечевки. Затем осторожно, пользуясь своим платком, взял чехол с ножницами и подождал, пока их заберет у него сержант Брумли.
– Та же бечевка – ну и что? – произнес Хемингуэй, сравнивая моток с бечевкой на картине. – Самая обыкновенная, такой перевязывают пакеты. – Он вынул из кармана моток поблекшей проволоки, размотал ее, вдел концы в кольца на раме и немного подкрутил. – Одной с бечевкой длины! – сообщил он. – С этим как будто ясно. Что у вас, Том?
– Кое-что есть, только непонятно, те ли это отпечатки, какие мы сняли во вторник, сэр. Придется забрать в отдел и разбираться там.
– Вперед, живо! – Хемингуэй повесил картину на стену, повернулся и протянул руку в перчатке за ножницами. Инспектор Грант подал ему ножницы, и он аккуратно достал их из чехла. – Конечно, нельзя точно определить, подходит ли пара больших ножниц к царапинам… – Он передал ножницы Брумли. – Только осторожно, Том!
– А как же, сэр! – сказал сержант, бережно принимая улику. – Не пойму только, как вы видите сквозь чехол…
Старший инспектор, снова внимательно озиравший комнату, оставил его реплику без ответа. Он унесся мыслями вдаль; Грант рискнул обратиться к нему лишь через несколько минут после отъезда дактилоскопистов.
– Если преступление было совершено при помощи проволоки с данной картины, то это не Паултон, – сказал он.
– Почему? – спросил Хемингуэй.
– Он не стал бы снимать картину и проволоку с нее на глазах у бедной женщины.
– Вы правы. Но почему уверены, что она постоянно находилась здесь, с ним?
Инспектор удивленно заморгал.
– Не будем торопиться, Сэнди. Мы знаем лишь то, что нам рассказали Фримби и сам Паултон. По словам дворецкого, он пришел сюда примерно в 6.25. Оба сходятся в том, что ушел он в 6.45. У него было двадцать минут, и только он и миссис Хаддингтон знали, что€ произошло. Были ли они все это время вместе в будуаре? Она вряд ли выходила, хотя могла.
– Что ж, – медленно проговорил инспектор, – допустим, она вышла, чтобы что-то принести. Времени у него было в обрез.
– Найти эту бечевку было недолго – если использовались она и ножницы! Я не говорю, что считаю убийцей Паултона, но такая возможность есть, и ее нельзя терять из виду. Забудем о нем на время. Кто у нас остается? Мисс Бертли? Вряд ли. Я внимательно изучил эту версию и не понимаю, как она могла съездить в Ирлс-Корт и обратно за отпущенное время. Молодой Баттеруик, удравший так прытко, что забыл свою трость? Лорд Гизборо, хвативший от злости дверью? Ухода ни одного из них никто не видел. Любой мог где-нибудь спрятаться, пока все утихнет, вернуться сюда и дождаться возвращения миссис Хаддингтон. Видите окна? Оба находятся в мелких эркерах, загораживаемых толстыми шторами. Там вполне может притаиться человек. Уверен, к пяти часам их уже задернули. А теперь объясните, какие причины имелись у этих двоих убить миссис Хаддингтон – и мы оба будем счастливы! Только не говорите, что это совершил Гизборо, потому что она рассказала ему правду о его рождении: я не верю в небылицы.
– Вероятно, врач? – вяло предположил инспектор Грант.
– Вбили же вы его себе в голову!
– Он сам туда все время возвращается, – пожаловался Грант.
– Спору нет, он побывал здесь в середине дня. Хотите, чтобы я поверил, что он находился в доме почти до семи часов? Опомнитесь, я сам его видел днем!
– Я подумал, что Баттеруик тоже замешан в торговле наркотиками, хотя… Наркоманом он еще может быть, но я не замечаю никаких признаков. Я нашел его в вечернем костюме, времени же побывать дома, тем более переодеться, у него не было – если он находился в опере с первого отделения.
– Если в нем не пропадает выдающийся актер, я склонен думать, что он поспел к первому отделению. Знаю я эту породу! Остается лорд Гизборо, убивший миссис Хаддингтон либо за нежелание выдавать за него дочь, что забавно, ведь она жаждала именно зятя с титулом, либо из-за того, что портниха рассказала ей о запоздалой женитьбе его родителей.
Инспектор покачал головой:
– Нет, Гизборо глуп и вспыльчив, но не готов убивать по таким дурацким причинам. К тому же о его визите к миссис Хаддингтон было известно! Он что же, явился, готовый к преступлению, это вы хотите мне сказать?
– В данный момент я не хочу вам ничего говорить. А что касается готовности к преступлению – зачем она? Мы знаем, что они поругались, миссис Хаддингтон приказала Фримби больше не впускать его в дом. Если он это сделал, то из-за чего-то, происшедшего уже во время этой встречи и наведшего его на мысль расправиться с ней. Тогда получается, что Гизборо сбежал вниз, схватил пальто, хлопнул дверью, а потом вернулся в будуар, зная, что там пусто, и…
