— Что ты хочешь этим сказать? — насторожилась Олеся.
Я уже открыла рот, чтобы колко сказать: «Только то, что ты слышала», но вдруг передумала. А чего это я одна должна страдать? Пусть и Олеська помучается, если любит Игоря так, как об этом говорит. И я ответила:
— Неужели так трудно догадаться? У него есть другая. И это не ты.
— Врешь. Никого у него нет! — запальчиво возразила Олеся.
— Зачем мне тебя обманывать?
— Ну, тогда скажи, кто она?
— Мила. Фамилию, извини, не запомнила.
— Мила? Та белобрысая высокая худышка, в голубом платье? Не может быть! Она же чуть ли не выше него ростом. Игорю не может нравиться такая лыжа!
— Не веришь? Сама у него спроси, — сказала я и вышла из комнаты, услышав возмущенный крик в спину:
— И спрошу!
Я ходила по магазинам, покупая вещи и продукты, которые, как мне казалось, могут понадобиться Арине и ее семейству. Но мысли мои упорно возвращались к Игорю и Миле. Я просто кипела от возмущения и разочарования. Потому что даже если Игорь сделает выбор в мою пользу, я к нему не вернусь. Я не кукла, чтобы выбирать меня среди других. Я бы еще поняла, если бы он сказал, что разлюбил меня, и полюбил другую. Но этот выбор… просто ни в какие рамки! У меня есть гордость, в конце концов!
Шопинг не помог мне отвлечься. Часа через три я вернулась в интернат с покупками, но в еще более мрачном настроении. С вахты сразу хотела позвонить директрисе, чтобы сообщить, что сегодня ночью уезжаю с Игорем и его родителями на горнолыжный курорт. Договоренность об этом с Ириной Борисовной уже была, разрешение получено, нужно лишь сказать ей, когда я вернусь.
Но не успела я подойти к тёте Маше и попросить телефон, как ко мне подбежала Лида, как будто ждала меня, и, глядя круглыми глазами, сказала:
— Анька. Твой Русинов…
Я хотела возмутиться, что никакой он не мой, но Лида выпалила:
— …в аварии разбился!
— Что? В какой аварии?
У меня дрогнули коленки и ноги стали ватные. Я прислонилась к стене, чтобы не упасть.
— Как в какой, автомобильной, конечно! — сказала Лида.
— Когда?
— Часа полтора назад.
— А откуда тебе это известно?
— Олеська сообщила. Она сама видела!
— И ты ей веришь? — усмехнулась я.
— Верю. Зачем ей меня-то обманывать? — сказала Лида. — В общем, когда мы с завтрака в комнату пришли, тебя уже не было, а Олеська куда-то собиралась. Я спросила, куда, она ответила, что едет к Русинову. Зачем, не сказала. Я подумала, что она что-то из своих вещей в его доме забыла. А час назад прибежала, плачет, говорит, к его дому подходит, а там авария, почти у самого дома его автомобиль лоб в лоб столкнулся с другой машиной. Тот шофёр, правда, не пострадал, он на «КамАЗе» ехал. Он и «Скорую», и полицию вызвал.
— Он… что… разбился на… — мой голос сорвался, я не договорила, но Лида поняла, что я имела в виду, и замахала руками:
— Нет, нет, что ты. Игорь в больнице. Но что с ним, Олеся не знает. Она просто видела, как его на «Скорой» увезли.
Мне стало чуть-чуть лучше. Я отлепилась от стенки и на непослушных ногах направилась к лестнице. Лида пошла следом. А я шла и корила себя за то, что поссорилась с Игорем. Неужели это я виновата, что он попал в аварию? Он был раздражен и расстроен ссорой со мной, и, наверное, поэтому снова ехал непозволительно быстро. Но если авария случилась полтора часа назад, Игорь давно должен быть дома. Он что, еще куда-то поехал? Куда? Зачем? Снова ко мне, чтобы помириться или окончательно рассориться?..
В нашей комнате Олеся лежала на кровати и плакала, а Оля, Катя и Лариса пытались ее успокоить. Лида присоединилась к подругам.
Я уговаривать Олесю не собиралась. Мне хотелось узнать, что там произошло на самом деле. Я не стала откладывать дела в долгий ящик, бросила покупки на кровать и шагнула к двери.
— Аня, ты куда? Сейчас на обед пойдем, — сказала мне вслед Катя.
— Я скоро вернусь, — ответила я.
Задержавшись на несколько секунд у вешалок для верхней одежды на двери комнаты, я услышала, как Катя сказала:
— Анька в больницу, наверное, побежала.
