– Да чего ее жалеть, Ир? Ты ж сама говорила, она Олегу не давала личную жизнь устроить.
Пальцы Олега сжимаются в кулаки, от чего на руках проступают вены.
– Разве я такое говорила?
– Говорила и была права. Я тебе тогда не верила, а сейчас все поняла. Не будь Кати, Олег бы другим человеком стал, а ты бы направила его в нужную сторону. Ты, Ира, вообще такая умница и красотка, так за собой следишь. Ногти красишь, маски делаешь, на каблуках вон, даже дома ходишь. Я-то, дура, всю жизнь в кедах проходила. Мне бы с тебя пример брать. У тебя, кстати, дырки в полу от каблуков не появляются?
– Нет, конечно! – Ира снова кладет руку Олегу на плечо, не замечая, как он косится на ее тапки. – И ноги не устают, все это ерунда. Я тебя давно уговаривала кроссовки на шпильки сменить. Ты четыре дня в моих туфлях отходила и ничего, жива осталась.
– Я жива, а Кати больше нет. Что ж ты, заботливая подруга, заставила меня четыре дня проносить туфли, которыми Катю забила?
Олег вскакивает из-за стола. Табурет падает на пол, Ира отступает в противоположный угол.
– Ты что такое говоришь? – почему-то шепотом спрашивает она.
– Правду. Ты Катю каким каблуком в висок стукнула: левым или правым? Скорее всего, левым, раз ссадина у тебя на правой коленке. В одной туфле далеко не убежишь.
– Динка, что ты несешь?! Это ты Катьку убила! Тебя за нее в тюрьму посадили. На меня сваливать не надо. Как ты вообще оттуда выбралась?
– Меня под залог выпустили, а туфли твои забрали на экспертизу. Думала, на них за четыре дня следов крови не останется?
– Они не мои!
– Твои. Ты сама только что призналась. Я не просто так к тебе пришла. У меня каждое твое слово на диктофон записано – не отвертишься.
– Они были моими, пока я не подарила их тебе, за день до смерти Кати!
– Тогда зачем ты сказала полицейским, что не видела меня больше недели?
– Потому что хотела помочь лучшей подруге!
– Поэтому ты уговорила меня скрыться от полиции? Хороша подруга!
– Ты сама виновата! Надо было отпустить Олега, а не удерживать хитростью.
– Ира! – наконец подает голос Олег.
– Я удерживала? Да еще хитростью?
– Это Олег думал, что ты не знаешь про гимназию, а я твой план сразу раскусила. Хотела мужика к себе на пять лет приклеить, а там, глядишь, и свои дети появились бы.
– Какие еще дети? Какие пять лет?!
– Те, что Катька на стипендию в гимназии должна была учиться, по твоей справке об инвалидности.
– Олег уже заплатил за подготовительный класс. При чем здесь моя инвалидность?
– Ну, Башмак, ну, дурища! Олег хотел с тобой развестись, а когда узнал про стипендию для детей инвалидов, передумал. Он все документы оформил, а ты даже не поняла!
– Сама ты дура, Ира. Не было никакой стипендии. Гимназия частная, а квитанцию за подготовительный курс я сама в банке оплачивала.
– Неправда, – качает головой Ира. – Почему тогда…
– Олег передумал разводиться? – заканчиваю за нее вопрос я. – Из-за мамочки. Такой вариант тебе в голову не приходил?
– Нет, Ольга Семеновна была за развод, даже документы собирала.
– Пока не узнала, что сынок встречается с тобой. Знакомая ситуация, правда?
– Зачем ты мне врешь? – смахивает выкатившуюся слезу Ира. – Мы же как сестры!
– Кирпичи с бутылками ты в меня как сестра бросала? Я тебя разглядела возле бара, когда ты на свидание к моему мужу торопилась.
– Я мимо бросала, – трясет головой Ира. – Я только хотела тебя напугать, чтобы ты уехала.
– И поэтому столкнула с двадцатиметровой лестницы на стадионе. Ай да сестричка, ай да молодец!
– Ты самый близкий мне человек. Вспомни, сколько я для тебя сделала: защищала в детдоме, делилась последним куском хлеба, дала крышу над головой. Теперь твоя очередь мне помогать.
– Интересно, если бы я не восхищалась тобой каждую секунду, ты бы поселила меня в своей комнате? Или кто-то все равно должен был стирать твои вещи? Я исправно платила за гостеприимство, отдавала все заработанное. Ничего я тебе не должна.
– Ты обязана мне жизнью! Поняла?! – брызжет слюной мне в лицо Ира. – Без меня ты бы и дня в детдоме не протянула. И во взрослой жизни оказалась дура дурой, шагу ступить боялась. Не управляй я каждым твоим движением, давно бы лапки сложила. Да если бы не я, ты бы уже сдохла!
Если бы не Ира, я бы пошла своей дорогой и совершила свои ошибки. Самое страшное – не ее вера в собственную непогрешимость, а слепое доверие, с которым я подчинялась каждому ее приказу. С благодарностью перенимала ее жизненный опыт. Донашивала судьбу, как платье с чужого плеча.
– Ошибаешься, я бы выжила, – подхожу ближе и смотрю в ее обманчиво сладкие карамельные глаза. – Но в одном ты права, я на самом деле вела
