навечно. В какой-то момент, обессиленный жаждой, болью и холодом, Герман пожалел о том, что очнулся и вообще остался жив, раз участь его решена. Но тут же и оборвал себя. Не поддаваться отчаянию! Раз выжил, значит, нужно действовать.
Герман поднялся на ноги и вновь обследовал стены. Вдруг удастся выковырять обломок камня, которым можно процарапать ступеньки. О том, что глубина ямы больше трех метров и ноги с трудом его держат, он старался не думать. Главное, не бездействовать. Иначе легко впасть в отчаяние.
Мужчина сумел раздобыть кусочек камня — слишком маленький для того, чтобы тот мог принести ощутимую пользу, но даже этот обломок придал ему уверенности. Однако после долгих попыток процарапать в каменной тверди хоть малейшее углубление Герман вынужден был отступиться. Скоро рассветет. И когда за ним придут, его мучения оборвутся скоро и бесславно. А может, и не придут, так и оставят его умирать долго и мучительно. Герман еле удержался от того, чтобы не заорать во все горло и не воззвать к милосердию жителей, чтобы те оборвали его мучения немедленно.
«Сдаешься? Уже?! А как же обещание? — напомнил он мысленно себе, но почему-то голосом Вики. — Слабак!»
Ему захотелось увидеть ее — хотя бы раз. Напоследок. Захотелось так невыносимо, что в его воображении она возникла так реально, будто на самом деле явилась к нему. Герман зажмурился, а когда открыл глаза, видение не исчезло. Вика стояла над ним на фоне еще темного неба и неодобрительно качала головой, а затем присела на край, свесив босые ноги в яму.
— Вика?
Она глядела на него белыми, без зрачков, глазами, которые словно светились в темноте. Этот образ одновременно и завораживал, и вызывал жуть. Герман поежился от скользнувшего ему за пазуху вороватой ладонью холода, и опять хрипло спросил:
— Вика? Ты?
Она чуть склонила голову вбок, как обычно делала. А затем медленно кивнула.
— Что с тобой стало? — прошептал он. — Ты жива или?..
Он не договорил. В призраков Герман не верил, потому что никогда их не видел. Но сейчас…
— Помоги мне, Вика. Ради данного тебе обещания, — попросил Герман. Она поднялась на ноги и вдруг исчезла — ушла ли, растворилась ли в сумерках, он не понял. Мужчина прикрыл глаза и вновь провалился в забытье.
Привел его в чувство голос, звавший его по имени откуда-то сверху. Он с трудом поднял веки: левый глаз опять заливала липкая кровь. Похоже, прошло довольно много времени, потому что небо посветлело, серебро звезд расплавилось в червонном золоте восходящего солнца. И в этом еще туманном свете Герман уже без труда смог разглядеть не только лицо заглядывающей в яму девушки, но и россыпь веснушек на нем.
— Герман, вы? — испуганно переспросила Алина.
Он нашел в себе силы поднять кулак и чуть качнуть им.
— Как вы там оказались?!
— Шел пьяный из бара и свалился.
Оказывается, у него есть силы на дешевый юмор. Значит, жить будет.
— Из какого бара? — не поняла девушка. — Вы что… И правда пьяны?
— А вы поверили? Упал, Алина. Просто упал. А может, мне в этом помогли.
— Кто?!
— Сейчас не важно. Важно — выбраться отсюда, и как можно скорее.
То, что его обнаружили, — уже хорошо. То, что это не местные, — просто отлично. Но что может сделать эта субтильная девица? И если их застукают вместе, тогда уж точно не останется шансов на спасение. Ни у него. Ни у нее. Хватит и того, что он все испортил.
— Надо позвать на помощь!
— Не вздумайте! — вырвалось у Германа. — Напротив, ведите себя тихо, не привлекайте внимания.
— Но…
— Алина, послушайте, я вам все объясню. Но позже. Сейчас постарайтесь как можно тише и незаметнее вернуться домой, открыть старый сарай, что за домом, и поискать в нем что-то, что помогло бы мне отсюда выбраться. Помнится, там на стене висел моток толстой веревки.
— Вы что, были в доме, в котором я живу? — изумилась она.
Герман, прикрыв глаза, медленно выдохнул. Не время задавать вопросы! Как она это не поймет?
— Алина, принесите веревку, и все. А если вам по пути встретится кто-нибудь из жителей, хоть душка-сосед или ваш обаятельный кавалер, придумайте что-нибудь правдоподобное, но ни в коем случае не говорите им, что идете спасать человека. И упаси вас боже попросить их помочь! Если не желаете мне смерти. Да и себе тоже.
— Что вы такое говорите?!
— Алина! — рявкнул он, потеряв терпение. — Идите и делайте, что вам велели. Все вопросы потом!
Она наконец-то ушла, и Герман, привалившись спиной к стене, закрыл глаза. Голова кружилась, от боли тошнило до такой степени, что его снова бы вырвало, если бы было чем. На то, что девица ему сможет помочь, надежды мало.
