Рейд поджал губы.
Конечно, эта молодая американка особа приятная, но ей, разумеется, следует знать, что не пристало юной леди скакать по окрестностям на необъезженном жеребце. Может быть, в Америке у них все иначе, но сейчас они находятся в Харли-Грандж, в Англии.
— Может быть, не стоит, мисс Уинфилд? Главный конюх уехал по делам, и мне кажется, что животное крайне своенравно.
Жасмин уже хотела было ответить дворецкому, что она в седле с трех лет и в силах обуздать любую лошадь, но запнулась в нерешительности, поскольку отлично понимала, что здесь, в Англии, общественные устои иные, и как бы это ее ни раздражало, не стоит настраивать против себя прислугу.
Нет, «в чужой монастырь со своим уставом не ходят», как говаривала ее старенькая нянечка, — Жасмин подумала, что это очень хороший совет.
Она поспешила в свою комнату и начала собирать вещи, которые ей понадобятся завтра.
У нее только что родилась великолепная идея, как обойти запрет.
Она поедет верхом на новом жеребце к своей родне в Деббингфорд!
Жасмин знала, что эти родственники не так богаты, как герцог с герцогиней, поэтому не была уверена, что у них найдется для нее лошадь, а ей было обидно оставлять в конюшне жеребца, купленного специально для нее.
Оконная створка неистово билась под порывами ветра, и девушка поспешила ее закрыть.
Выглянув в окно, на дальнем холме она различила очертания словно нависших над холмом башенок замка Сомертон.
Огромное поместье Сомертон граничит с землями герцога, и Жасмин не на шутку заинтриговала история, которую ей только вчера за ужином рассказала герцогиня.
— Ох, милая моя, это такая грустная история! Ричард, нынешний граф Сомертон — личность трагическая. Настоящий затворник. Он никого не принимает!
Жасмин взглянула на герцогиню поверх дрожащего пламени свечей, ее сапфировые глаза заблестели.
— Совсем никого? А что он сделал бы, если бы вы приехали?
— Мне решительно сказали бы, что его нет дома. Мой дорогой Альберт время от времени встречается с ним по делам поместья, и мне кажется, что Ричард занимает какой-то пост в правительстве, поэтому часто ездит в Лондон. Но, кроме этого, в обществе он не появляется.
— Но почему? Может быть, он… — Жасмин запнулась, подбирая нужное слово… — в каком-то роде калека?
— Нет-нет, милая моя, Ричард всегда был красавцем, и даже сейчас, в свои тридцать, он самый изысканный джентльмен. Но… — она наклонилась над столом и продолжила трагическим шепотом: — Он потерял Милисенту, свою жену, два года назад. Трагическая случайность. Настоящий кошмар. Она была такой юной. Такой красивой. С тех пор он очень изменился…
Жасмин смотрела на далекий замок из окна своей спальни.
Ей хотелось бы познакомиться с графом.
Он казался такой романтической, трагической личностью. Словно герой романа.
Но теперь, когда она уезжает отсюда, пусть и ненадолго, вряд ли их дорожки пересекутся.
Следующее утро выдалось холодным и пасмурным, свинцовое небо нависло над окрестностями Йоркшира, грозя разразиться снегопадом.
Ричард, граф Сомертон, в гнетущей тишине пил кофе в комнате для завтрака в замке Сомертон.
Он велел прислуге не беспокоиться и не разжигать камин сегодня утром, поскольку собирался на несколько дней отправиться в Лондон.
Однако сейчас в комнате было прохладно и он продрог.
— Еще кофе, милорд?
Его экономка, Мэри Лендри, стояла у него за спиной.
— Нет, благодарю, Мэри. Можете и со стола убрать.
Она прикусила губу, заметив, что он опять не съел ни крошки. Горячие блюда — хрустящий бекон, сочные местные колбаски с омлетом — так и остались нетронутыми.
— Мне велеть поварихе подать еще тостов, милорд? У нас есть новое сливовое варенье и…
— Нет, спасибо, Мэри. Через несколько минут я уезжаю в Лондон. Но убедитесь, чтобы еда не испортилась. Уверен, слуги будут рады.
Она поклонилась, не скрывая возмущения, и велела Глэдис, служанке, убрать со стола.
Опять завтрак коту под хвост! Слуги будут в смятении, когда им предложат холодный омлет с беконом!
Стоя у двери, Мэри наблюдала, как хозяин помешивает свой кофе.
Она заметила, что граф пребывает в мрачном настроении — в одной из тех глубоких депрессий, которые иногда находили на него.
Мэри вздохнула, скрестив руки под белым крахмальным фартуком.
