Разговор не клеился, и Люсия поймала себя на том, что втайне тоскует по легкой и непринужденной беседе, которую они вели с лордом Уинтертоном.
Невзирая на все свои недостатки и сомнительные моральные принципы, он был остроумным собеседником, питавшим любовь к искусству.
Эдвард же, напротив, только и делал, что рассуждал о скачках да об открытии сезона игры в поло. Хотя сама Люсия любила верховую езду, разговоры о конном спорте навевали на нее нестерпимую скуку, не говоря уже о поло.
И, когда дворецкий подал пудинг, она обнаружила, что подавляет зевок.
— Быть может, послушаем музыку после ужина? — предложил Эдвард.
Люсия сочла, что лучше занять себя чем угодно, лишь бы не касаться опасных тем в разговоре, и потому с энтузиазмом согласилась на предложение.
— Надеюсь, вам нравится Штраус, — сказал Эдвард, вращая рукоятку граммофона.
— Да, нравится, — ответила она и закрыла глаза, когда заиграла музыка.
Вот только под прекрасную музыку она мысленно перенеслась далеко-далеко, в пустынную бальную залу, где не было никого, кроме нее и лорда Уинтертона: они танцевали вдвоем, и он не сводил с нее влюбленных глаз. Его сильные руки кружили ее, и ей казалось, будто она парит над землей, настолько легко и умело он исполнял нужные па.
Но вот музыка оборвалась, она открыла глаза и вернулась с небес на землю. Рядом с граммофоном стоял Эдвард и рылся в коробочке с иголками.
— Я точно помню, что здесь были и громкие, — бормотал он себе под нос, встряхивая продолговатую жестяную коробочку. — Придется спросить у Симпсона, куда они подевались.
«Господи, почему ему не сидится-то на месте?» — подумала Люсия, глядя, как он звонком вызывает дворецкого и растерянно замирает у граммофона в ожидании его прихода.
— Я хотел поставить вам нечто особенное сегодня вечером, — сказал он после того, как Симпсон приподнял рычаг звукоснимателя и заменил иглу.
— Благодарю вас, Симпсон, можете быть свободны.
Еще до того, как Эдвард опустил пластинку на опорный диск, Люсия уже знала, что он сделает в следующую минуту.
Как она и подозревала, это оказалось романтическое произведение. Нет, она, конечно, любила Дебюсси[25], но сегодня его музыка заставляла ее испытывать неловкость.
Втайне она была очень рада тому, что сидит в кресле, а не на софе, где Эдвард мог бы усесться рядом с ней.
Примерно на середине записи Эдвард подошел к ней, опустился на одно колено и взял ее за руку.
— Ах, Люсия. Я очень люблю вас, — провозгласил он, когда она смущенно отвернулась. — Скажите, что будете моей!
Музыка закончилась, но он по-прежнему не выпускал ее руки. Игла царапала дорожки пластинки, издавая жуткий скрип.
Люсия нахмурилась и отняла руку.
— Ради всего святого, Эдвард, снимите пластинку! Этот звук действует мне на нервы.
Нескрываемое раздражение в собственном голосе удивило даже ее саму, а у него вытянулось лицо.
— Разумеется, — покорно согласился он и встал, чтобы заняться граммофоном.
— Эдвард, сейчас я не могу выйти за вас замуж, — внезапно заговорила Люсия. — Мама все еще нездорова, а у меня самой очень много работы. Сейчас же я очень устала, и потому не могли бы сказать Симпсону, чтобы он попросил Бриггса подать авто к главному входу?
Он повернулся к ней, и на лице его было написано горькое разочарование.
Десять минут спустя он провожал ее к ожидающему «роллс-ройсу».
— Я могу надеяться, что когда-нибудь вы согласитесь стать моей женой? — взмолился он, когда она садилась в салон.
Люсия не ответила. Вымученно улыбнувшись, она пожелала ему покойной ночи.
Он стоял на пороге и махал ей вслед, пока автомобиль не скрылся из виду.
Когда в понедельник утром Люсия прибыла в Лонгфилд-манор, Джепсон огорошил ее известием, что его милость вынужден был отлучиться и что он будет отсутствовать почти всю неделю.
— В кабинете он оставил инструкции относительно того, что необходимо сделать в его отсутствие, — сообщил ей Джепсон.
«Какая досада!» — подумала Люсия, усевшись и начав читать письма.
Тем не менее она приступила к работе: договаривалась о встречах, составляла письма и сносилась с местными влиятельными персонами, которые должны были посетить церемонию.
В Лонгфилд-маноре без лорда Уинтертона ей было непривычно одиноко, и Люсия вдруг обнаружила, что сильно скучает по нему.
