новобрачная будет похожа на ходячий скелет!
— Леди Мак-Аллистер, нам придется сделать основу под корсаж, иначе платье потеряет форму. Это самый модный фасон, и корсаж должен быть округлым, — настойчиво тараторила мадам Джой, совершая пассы вокруг груди Люсии.
Они спорили и суетились вокруг нее, а мысли Люсии вновь обратились к лорду Уинтертону.
«Я ошибалась на его счет, — сказала она себе, пока портниха вертела ее из стороны в сторону. — Какими бы тайными делами по поручению короля он ни занимался, это объясняет, почему для всех остальных все выглядело так, будто он странствует и развлекается ради собственного удовольствия. Разумеется, он не мог сказать мне об этом, а его печально известное поведение послужило ему прекрасным прикрытием».
— Прошу вас, мадемуазель, стойте спокойно.
Люсия попыталась было смотреть прямо перед собой, но ее бесконечно раздражало то, что ее дергают и вертят, как манекен, а сегодня она была решительно не в настроении.
«Все это бесполезно — я люблю его, — вздохнула она, — но теперь уже слишком поздно. Он не приедет за мной, через четыре дня я выхожу замуж, а потом больше никогда его не увижу».
— Мадемуазель, пожалуйста! — нетерпеливо вскричала мадам Джой. — Мы должны расположить корсаж правильно!
Это стало для Люсии последней каплей. Все эмоции, которые она так долго копила в себе, наконец прорвались, и она разрыдалась, громко всхлипывая.
— Вы не могли бы оставить нас одних? — с некоторой даже тревогой осведомилась ее мать.
Вытолкав мадам Джой из комнаты, она закрыла дверь.
— Дорогая, ради всего святого, объясни мне, что происходит? — взмолилась она, помогая дочери слезть со стула и снять платье.
— Ох, мама, мне так плохо, — всхлипнула Люсия, лицо которой было мокрым от слез.
Мать подвела ее к софе и протянула носовой платок.
— Я вижу, что это не просто предсвадебные нервы, — мягко заметила она. — Дорогая, в чем бы ни была причина, ты можешь мне довериться. Наступает самое счастливое время твоей жизни, а ты выглядишь абсолютно несчастной.
— Ох, мама, я не люблю Эдварда, — призналась Люсия, сопроводив свои слова новым потоком слез.
— И только-то? Ох, не говори глупостей, Люсия. Многие женщины не любят своих мужей в день свадьбы, но живут вполне довольно и счастливо в браке. Быть может, со временем ты и полюбишь его.
— Нет, мама, — простонала Люсия, комкая в руках носовой платок. — Не полюблю.
— Но когда у вас появятся дети, ты будешь чувствовать себя совершенно по-другому. Ты полюбишь его за то, что он сделал тебе столь бесценный подарок, вот увидишь.
— Я никогда не полюблю его! — с вызовом воскликнула Люсия. — Потому что я люблю другого мужчину!
В комнате воцарилась неловкая тишина. Мать напряженно размышляла. Затем она одной рукой обняла дочь за плечи и привлекла к себе. Она позволила ей шумно выплакаться у себя на груди, а потом заговорила мягко и так нежно, как только могла:
— В таком случае ты должна сказать об этом Эдварду и отложить свадьбу. Мы не станем возражать. После последних испытаний, обретя состояние, твой отчим стал совсем другим человеком, и потому он все поймет. А этот другой мужчина любит тебя?
— Не знаю! — всхлипнула Люсия. — Ох, мама! Что мне делать?
— Если ты действительно полагаешь, что не хочешь выходить замуж за Эдварда, то должна немедленно сказать ему об этом. А что касается того мужчины, которого ты любишь, — он знает об этом?
Люсия почувствовала себя совершенно несчастной, качая головой и вдыхая умиротворяющий запах лаванды, исходящий от платья матери.
Миледи еле слышно вздохнула и разжала объятия.
— Это лорд Уинтертон, верно?
Люсия во все глаза уставилась на нее, приоткрыв от изумления рот. Как она догадалась?
— Ох, мама! Все это безнадежно! Он не любит меня — я знаю, не любит. Нет, я выйду замуж за Эдварда. Я веду себя очень глупо. Просто я переутомилась. Я плохо сплю в последнее время и слишком сильно нервничаю.
— Ах, родная моя, я догадывалась об этом. Но опять этот человек!
— Он ни в чем не виноват. Он не делал ничего, чтобы заставить меня полюбить его, — заявила Люсия, вставая на его защиту. — Просто я еще никогда не встречала таких людей, как он, таких привлекательных, остроумных — в общем, настоящих мужчин!
— Да уж, этого у него не отнять, — с сарказмом согласилась ее мать.
— Нет, мама, я выйду замуж за Эдварда и постараюсь забыть обо всех этих глупостях. Отошли портниху прочь — я сейчас отправлюсь на прогулку, чтобы проветриться.
— Если ты уверена, родная…
