Не дождавшись ответа, он продолжал:
— Мэм, могу я сделать вам комплимент? Вы выглядите прелестно — именно так, как я рассчитывал. И вы даже не представляете себе, как это приятно — узнать, что к твоему мнению прислушиваются.
Вспомнив, как именно он советовал ей одеться и почему, Лексия почувствовала, что ее щеки запылали от стыда.
— Вы невыносимы! Как вы смеете вообще об этом говорить?
— Я всего лишь похвалил ваше платье.
— Не надо изображать невинность, сэр! Вы хотели напомнить, какие ужасные вещи я вчера о вас говорила!
— Ну, я и сам, помнится, говорил о себе ужасные вещи, и теперь вы, конечно же, склонны со мной согласиться.
— Вы даже хуже, чем я думала, — пробормотала Лексия.
— Об этом и речь. Говоря о себе, я выбирал почти столь же нелестные выражения, как те, которые употребляли вы. Ненависть и презрение — вот все, чем вы соблаговолили меня одарить.
Вспоминать о том, как неосмотрительно она себя повела с новым знакомым, Лексии было крайне неприятно, однако она тут же бросилась в атаку:
— Следовало сразу сказать мне, кто вы такой!
— И не услышать столько увлекательных комментариев к моей персоне? Вы просите слишком многого.
— Вы вели себя неподобающим для джентльмена образом.
— А вы — неподобающим образом для леди, и это замечательно. Только подумайте, сколько сэкономлено времени! Если бы не вчерашняя встреча, мы бы, возможно, никогда бы не узнали друг о друге правду.
— А я очень рада, что знаю правду о вас, — парировала Лексия.
— Взаимно. Представьте, ведь я мог ввести вас в заблуждение! Зато теперь вы убедились, в каком шокирующем состоянии дом, и точно знаете, почему возник вопрос о нашем браке. Вы предупреждены, мэм! Я — бессердечный охотник за приданым, и дамам следует держаться от меня подальше!
Она смерила его сердитым взглядом. То, как он обернул в шутку достаточно неприятную ситуацию, Лексии понравилось, но отступать она не спешила.
— Знаете, мисс Дрейтон, чем больше я об этом думаю, тем больше убеждаюсь, что вы должны сказать мне спасибо за то, что я выложил вам всю ужасную правду о себе, — произнес его светлость со вздохом. — Такую наивную юную леди, как вы, легко ввести в заблуждение…
— Не так легко, как вам кажется! — твердо заявила Лексия.
Глаза маркиза искрились от смеха.
— За исключением бесчестных типов, которые скрывают, кто они на самом деле, — поспешила она добавить.
— Я,
— Бесспорно! — кивнула Лексия, сокрушаясь, что маркиз обвиняет себя сам, лишая ее этой упоительной возможности.
— Приятно, что вы соглашаетесь, мэм.
— Это было очень дурно с вашей стороны — советовать мне одеться понаряднее, чтобы вас же и очаровать…
— Только для того, чтобы вы могли иметь удовольствие растоптать меня своей туфелькой, мэм!
— Но только у меня это не могло получиться, раз вы были к этому готовы.
Воспоминания вихрем проносились у нее в голове. И было среди них одно, настолько неприятное, что Лексии захотелось кричать от стыда и обиды. Разве не сказал он:
И что она ответила? Что он готов на все ради денег.
И как только у нее язык повернулся? Почему, ну почему он с такой легкостью обвел ее вокруг пальца?
И как ему теперь отомстить?
— Сэр, буду с вами откровенна, — сказала она. — Больше всего я сейчас жалею, что не смогу, выражаясь вашими же словами, «растоптать вас».
— Своим каблучком?
— Двумя каблучками!
— Вам этого очень хотелось бы, верно?
— Очень!
— А если я сумею предложить вам другое, не менее занимательное развлечение?
