Закружит вьюга — белый небесный дым, падающий на колючник и хижины. Дети станут играть снегом, лепя из него комки и забрасывая друг друга, и выроют в нём запутанный лабиринт тайных ходов и нор. Нга-Лог будет снимать иней с ресниц Нга-Аи, а она — смеяться. Из трав и плодов Нга-Аи сварит всем волшебное питьё, согревающее даже в самый лютый холод.
Отшумит весенняя гроза. Набухший от воды ручей царапнет шершавое днище бревенчатого моста и унесётся прочь. Возвращающееся лето запахнет сладостью. Нга-Лог научит детей плавать. К ним будут заходить меняльщики — со срединных земель, торгующие изделиями из кости и дерева, и узкоглазые нга с востока, носящие шкуры, выкрашенные красным и огненным, и предлагающие пряные порошки из цветов и корений, придающие особый вкус пище, и западенцы, молчаливые, суровые, владеющие странными ножами и копьями, сделанным из странного же материала — же-ле-за, и непривычные к холодам южане с тёмной кожей, вечно зябнущие, но дружелюбные и веселые, что рады за чашу похлёбки обучить южным заговорам, танцам и песням, подарить обереги и украшения. Некоторые из них останутся в племени насовсем. У них тоже появятся дети. Они будут собирать чернец в бору возле хижин, и кисляк, и морошь, и яйца из птичьих гнёзд, и плоды, и станут уступать дорогу ползущему гаду, лесям и предку-Большому, и, конечно, запомнят раз и навсегда, что чёрная жидкость, горючая вода, нефть — не игрушка. Кто-то из детей не будет есть мясо, как Нга-Аи, и все они станут звать её старшей матерью. Нга-Лог будет мудрым вожаком. Он придумает, как взрыхлять землю делянок, впрягая леся в бревно с вырезанными на нём зубьями, и как делать улья, чтобы приручать медоносов, и как использовать те знаки, которые он когда-то рисовал шаману, для сохранения легенд и сказаний. Однажды он принесёт из бора щенка оборота, который упал в яму и сломал лапу, и совершит неслыханное: одомашнит древний ужас. К этому щенку вскоре прибавятся ещё несколько. Они будут охранять становище от своих диких собратьев и восторженно носится за палками, которые кидают им дети, а все взрослые нга недоумевать: отчего они не приручили этих зверей раньше? Щенкам — домашним, нестрашным, товарищам — со временем дадут другое прозвание. Выросшие дети будут брать их с собой на охоту.
Циклы будут идти друг за другом, а племя — расти. Хижины рассеются по трём полянам, как светли. Будет сыграно много свадеб. Нга-Аи состарится, но красиво. В бору Нга-Лог заметит блеск в высокой траве. Подкрадётся, сжимая копьё, и увидит Светоч — тот самый, бог прежнего племени, чуть примявший росистые стебли, он будет лежать, ожидая Нга-Лога, а от него прочь в бор потянется цепь следов, ярко-тёмных на смятой траве, но уже исчезающих. Нга-Логу покажется, что за колючником кто-то стоит, но он туда не пойдёт. Он поднимет зеркало и бережно вытрет с него капельки влаги, а после спрячет под шкуру, за пазуху. Какая сила его послала? Зелёные глаза, сточённые клыки… Нга-Лог подумает о шамане. Где-то далеко, на Горе ли, в другом месте, шаман тоже его вспомнит. Но Светоч принёс не он.
Кто тогда?
— Зеркало, — сказал Ян. — И не просто так, а с сюрпризом.
Он держал в руках Светоч, пристально рассматривая рисунок на тыльной его стороне, и потому не заметил, как плотно сжал губы его заместитель.
— Любопытная гравировка, — продолжил директор. — Что думаешь?
— Пока ничего.
— И нет идей?
— Есть. Но надо проверить.
Ян улыбнулся.
— Это всё похоже на кем-то переданный привет.
— Или на предостережение. На угрозу.
— Смотри на мир повеселей, дружище. И отнеси это пока в ячейку ожидания. На радиоанализ у нас там небольшая очередь… Подождёт зеркальце.
. — Хорошо, — ответил зам и протянул руку.
Рукоять легла в неё, как меч. Синие глаза сощурились на отражение. Рисунок Рик не осмотрел — бегло ощупал. Казалось, его занимало совершенно другое.
— Ян. Скорее всего, шестнадцатый действительно создан искусственно.
— А говорил — «пока ничего».
— Каюсь, не сдержался. Но, Ян…
Тот покачал головой.
— А про Армаду с их культивацией ты брось. Армады больше нет. Нет нигде, понимаешь? Или, — взгляд стал серьёзным, — ты знаешь что-то, чего не знаю я?
— Я бы тогда тебе рассказал, — зам почти обиделся.
Кленовые звёзды за окном падают в лужи. Октябрьское многоцветие ждёт неприглядный исход гниения и дождей.
