Мельник выкопал картину. У прежних были боги, была вера, но сейчас он говорит о себе. Этот человек…
— Вы прежний.
Он не отрицает, соглашается, давая знать своим молчанием, что я не ошибся.
— Только другой. Не этого мира. Сложно представить, согласен. Спаси её, парень, спаси. Она не заслуживает. Спаси — и убегайте вместе. На запад.
— Играем во всевышнего?
Шорох по траве, злые шаги, голос колючий, как ржавчина. Человек рядом со мной, кладущий мне на плечо свою руку. Успокаивая. Разберусь, мол, сам.
— А я ждал тебя, Стилет. Не любишь вмешательства в свои миры? Конкуренции?
— Ты идиот. Ты им не поможешь. Заткнись и убирайся!
Стилет кричит человеку о невмешательстве — ярость звенит в словах, вдвойне громкая оттого, что исходит от женщины. Не припомню, чтобы когда-либо при мне женщина повышала голос на мужчину. У нас так не принято. Это дико. Стилет, женщина со странным именем, по ощущениям ниже моего человека головы на две, но ведёт себя так, будто это он — ниже, будто он — малозначим. Почему же мужчина просто не отвесит ей пощечину?
А он тоже злится.
— Вы, Армада, редкостные ублюдки. Насоздавали миров и побросали. Ненужные игрушки, да? Тогда с чего такой трепет?
— Мы ничего не создаем. Мы только наблюдаем. Уже долгое время я слежу…
— Всё ты врёшь.
Они орут друг на друга — гулко и грязно, поливая взаимными оскорблениями. Рука на моём плече стискивает ткань куртки. Я ощущаю себя здесь совсем лишним: две силы делят что-то, мне непонятное. Но почему у меня над головой?
— Кто ты такой, чтобы нарушать ход истории? Новый Часовщик выискался?
— А кто ты, чтобы одёргивать меня? И что я нарушаю? Спасти девочку — это нарушение? Дать людям с востока ещё несколько картин, пару статуй, стопку книжек, сохранить для них этот путь, за который всё они и без того заплатят своими жизнями, — нарушение?
— С чего они так интересуют тебя? Эти дети?
— Потому что похожи…
Их спор отсекается, ненависть гаснет. Тонкие струны, случайно задетые, отзванивают в воздухе что-то печальное. Похожи? На кого мы похожи? Вы их знали? Любили?
— Оставь, Корреспондент. Каждой двери — своё.
— Я в курсе. Слушай, мальчик…
Человек опускается передо мной на колени, по-прежнему сжимая за плечо.
— Теперь ты всё знаешь. Ты можешь забрать свою подругу и уйти. Армейцы примут вас, если ты расскажешь им о матери… У тебя ведь есть её вещи? Возьми с собой. Вы будете жить, жить долго…
— И счастливо. Сказки, Корреспондент!
— Нет. Это для них возможная жизнь. В отличие от тебя. Или меня. Ты так вскидываешься — завидуешь?
Стилет сплевывает и смеётся. Ее запах обжигает меня — ничем не сдержанный огонь.
— Романтик! Болван!
— Ни на йоту. Убил бы, честное слово…
— Так что останавливает?
Девять зим, полгода и полгода. Та женщина с мягкими волосами уже давно мертва. Был ли у неё муж? Дети? Маленький сын, похожий на меня, дочка с длинной косой, топот ног по вечерней веранде, звонкий смех, пирожки из печи, — всё оно, брошенное ради поколений будущего, стёрлось в гуле колёс адовых повозок. Путь туда — предвкушение и радость. Путь обратно — медленное угасание. Как они умирали? Кашляли кровью, как деревенские, зимой провалившиеся под лёд на реке, или сгорали от жара осенней падучей, или, подойдя к дверям родного дома, падали, словно подрубленные, потому что их сердца останавливались… Я не узнаю. Ругань взрослых, обсуждающих мой дом, как картёжники обсуждают игру, глохнет под моими скачущими мыслями, становится тише. Незаданные вопросы, множащиеся внутри меня, опадающие, как листья, уже кажутся незначительными перед всё возникающими новыми. Откуда эти двое? Почему у них такие имена? Создать мир, как это? Армада? Лунный модуль?
Лада, напоминаю я себе, Лада. Единственно важное. Ты узнал — так беги!
— Я должен идти. Я хотел бы спросить у вас многое, но уверен, что большую часть не пойму. А того, что уже понял, мне достаточно. Я уведу Ладу прочь, даже если она будет против. Я сбегу из дому. Никакого Очищения, никогда. Мы не пойдём на запад. Мы пойдём по дороге на восток, встретим конфедератов и всё им расскажем. А потом я буду умолять их забрать нас в горы.
— Смелый мальчик, — говорит Стилет. — Только глупый.
