бесплатно, но с обязательством отработать потом в графстве не менее пяти лет. А кто не хочет отрабатывать, тем назначить цену за обучение неподъемную. Нечего чужих людей обучать. И учить не по десять-пятнадцать лет, как в других университетах, а строго два года. И каждые полгода – экзамен. Не сдал экзамен – пинка под зад. Дураков и лодырей нам не надо. И еще. При университете следует устроить годичные курсы по обучению грамоте и элементарным знаниям. Ведь в деревнях в основном народ безграмотный, а толковых и умных ребят и там хватает. Таких надо находить и определять на эти курсы, чтобы они через год могли поступить в университет. Одежда и питание – тоже за счет графства.
– Одно разорение получится с этим университетом… – проворчал Гюнтер.
– Ничего. Это потом все окупится. Нам уже сейчас специалистов не хватает. А у нас пока только один город более-менее развит, но ведь у нас городов много, и их тоже надо развивать. А на всех ключевых местах должны сидеть толковые, а главное – наши специалисты.
– Это придется целый университетский городок строить… – вздохнул Гюнтер.
– Не надо городок, ни к чему. Нам нужно обеспечить специалистами прежде всего свое графство, а для этого очень уж много людей и не требуется. Достаточно построить два больших дома. Один под учебные классы, а другой под общежитие для студентов. Хотя под общежитие можно переоборудовать тот дом, где сейчас лекарей обучают. Не хватит – еще один построить. А вот для преподавателей надо что-то придумывать. Тут уж сам решай. Считаю, что надо построить несколько небольших домиков и сдавать их преподавателям. Бесплатно, конечно. Но принадлежать эти домики должны университету. И выкупить их нельзя. Преподаватели будут меняться, а жить новым где-то надо…
– А кто в университете учиться будет? Только простолюдины?
– Почему это?
– Ну, ваше сиятельство, благородные не захотят учиться вместе с простолюдинами.
– Захотят, еще как захотят. Когда поймут, что неучам путь наверх заказан, сразу же и захотят. И не надо забывать, что Господь создал людей по своему образу и подобию. Всех людей, а не только благородных. Так, с университетом решили, но это дело будущего, хотя начинать надо уже сейчас. Не спеша строить дома. Разговаривать с будущими преподавателями. А со следующего года и начинать. Что там еще у тебя, Гюнтер?
– В общем-то, все нормально и без изменений. Завод дает просто огромное количество стали. Почти все распределяем среди своих мастеров. Сейчас у нас заказ от бургундцев и французов. Пока все идет по плану. Изготавливаем понемногу и сельхозинвентарь. Думаю, зимой еще на два-три баронства наберем. Продаем и просто сталь в брусках, но не много, чтобы цены не обрушить. В основном ганзейцам. Приезжали представители Швабского союза городов. Тоже хотят качественное оружие. Но они очень хотят заполучить и наши кулеврины, а тут уж действует ваш запрет. У них там непрекращающаяся война с графом Вюртембергским. В прошлом году при Ройтлингене они его здорово поколотили, но граф все равно не успокоился. Вот они и хотят вооружиться получше.
– Нет, пушек ни им, ни кому бы то ни было не продавать. Пока это наше единственное преимущество.
– А мушкеты? – тут же возразил Курт.
– Мушкеты хороши против равного противника – по численности, я имею в виду. Даже если противник числом будет раза в полтора больше, при определенных условиях мы победим. Но вот если их будет больше раза в два-три, то одни мушкеты не помогут. Тут нужны пушки. Да ты и сам все видел.
– Видел, конечно. Но мне кажется, мы мушкеты все-таки недооцениваем. Надо будет еще поработать над тактикой их применения.
– Вот и поработай. Потом доложишь. Короче говоря, огнестрельным оружием мы не торгуем. Никаким и ни за какие деньги. Мечи, секиры, копья, доспехи. Можно продавать не просто наконечники для стрел, а целиком стрелы. Нужно только договориться с нашим цехом плотников и столяров. И им выгодно, и нам. Инструмент не пробовал продавать?
– Продавал. Очень задорого. Но все равно в очереди стоят.
– Это хорошо. Ладно, давайте закругляться. Я жене обещал пораньше освободиться.
– Так ночь уже…
– Ну, может, и не спит еще.
– Последний вопрос, ваше сиятельство, – обратился ко мне Гюнтер. Я кивнул. – Один наш городской подмастерье, из златокузнецов, обращался ко мне насчет Беаты. Очень уж она приглянулась ему. Спрашивал насчет приданого. С Беатой я говорил, она вроде не против, если вы, конечно, разрешите.
– Ну, раз все согласны, то дай за ней гульденов сто; хватит?
– Да вы что, ваше сиятельство, – это слишком много. Полста гульденов в самый раз будет.
– Дай сто, Гюнтер, не жадничай. Ну все, я пошел. Завтра вечерком заходите, еще поговорим.
Я встал и направился на женскую половину. Но Ами уже спала. Я тихо подошел к ней, присел на край кровати и поцеловал ее. Она открыла сонные глаза.
– Спи, дорогая, спи… До завтра.
Я погладил ее по нежным волосам и ушел. Пойти напиться, что ли? Нет, не хочется. Может, к Эльзе? Где ее комната, я знаю. Нет, нехорошо. Из спальни жены – сразу в спальню к любовнице. Пойду попробую уснуть. Но уснуть не мог долго. На душе было как-то муторно. Беату не хотелось терять просто жутко.
