- Это код? - догадалась девушка.
- Он самый, - с довольной физиономией ответил Лазурель. - Мечник, убийца и вор.
- Как романтично, - внезапно развеселилась Катя. - Просто запахло приключениями: тайные знаки, темное дело и мы, горстка храбрецов, идущих навстречу неведомому.
- Это хорошо, что я тебя порадовал. Правда, идем мы к не настолько уж неведомому, из храбрецов у нас только Модо, а знаки эти - туфта полная. Я мог и прямым текстом сказать, просто решил впечатление произвести. Хорошо, хоть хозяин занятой, а то мог бы и послать, куда подальше, потребовав говорить по-человечески.
- Вот оно как, - погрустнела девушка.
- Да, представь себе, вот так, - грубо оборвал её Лазурель. - Сейчас идем наверх, ужин нам туда принесут. Так что поскорее надевай свой наряд амазонки и готовься.
- Готовлюсь с нетерпением, - улыбнулась девушка. - Наконец сможем делать это на нормальной постели.
- Ты не о постели думай, а о том, как впечатлить кандидатов, - тяжело вздохнул командир. - Я же ради них стараюсь, а не ради тебя.
***
Ждать пришлось долго. Успели поесть, дождались Мулиса, разобравшегося со своими делами, а Катя покувыркалась с Лазурелем в спальне, довольная тем, что всё произошло в кровати, а не в колючих кустах или опираясь на дерево. Лучник сегодня явно был не в форме, поэтому девушка вскоре начала чувствовать, как яростное и пламенное желание к ней возвращается. А недовольный командир, не обращая никакого внимания на Катю, ходил из угла в угол и возмущенно бормотал:
- Нет, я понимаю, воры и убийцы - товары штучные, их так просто не найдешь, но в зале находилось не меньше двух десятков отчаянных рубак! Даже если учесть, что старый Кумпа хорошо знает мои требования и не станет рекомендовать первого попавшего юнца, я все равно удивлен, что мы так долго ждем.
- Модо устал сидеть, - добавил варвар. - Модо хочется прогуляться.
- Надеюсь, Модо еще немного подождет, - с грустью произнес Лазурель, и в этот момент в дверь постучали.
Обрадованный командир уселся в низкое тяжелое кресло, приняв серьезный вид, а недоуменный варвар, изображая привратника, открыл дверь.
В комнату медленно и степенно вошел мужчина лет тридцати пяти, с короткими черными волосами, густыми усами и щетиной на подбородке, в которых проблескивали седые волоски. Его серые глаза смотрели на мир так, словно хотели пронзить его насквозь, и Катя ощутила, что её внутренний костер полыхнул новой, неизвестной ей доселе силой. Строгий черный костюм и манера держаться делали воина идеалом мужчины, во всяком случае, для Кати. Что же касается Лазуреля, он оценивал незнакомца по иным параметрам. Взглянув на медальон в виде сцепившихся драконов, висевший у рыцаря на толстой нашейной цепи, лучник усмехнулся и произнес:
- Для нас большая честь принимать здесь вольного паладина.
- Вольного паладина? - по инерции переспросила Катя.
- Паладины - это воины церкви, которые делятся на два типа, - не меняя интонации, объяснил Лазурель. - Орденские, которые объединены в крупные группы и товарищества, представляющие собой целые армии, и вольные, благословленные иерархом какого-либо храма. Паладины творят добрые дела во славу своего бога, получая за это покровительство от церкви. Правда, при этом они вынуждены отдавать храму половину своего дохода.
- Треть, - поправил лучника паладин.
- Значит, меня неправильно информировали, - Лазурель улыбнулся и поинтересовался. - А какому богу вы посвятили свое служение?
- Гимсому.
- Но это же покровитель скота и земледелия. Паладины обычно получают благословение от жрецов солнечного Игрула или бога воинов Шарфана.
- К сожалению, других храмов поблизости не оказалось, - улыбнулся рыцарь. - Пришлось брать то, что было.
- Ладно, оставим эту тему. Лучше расскажи о себе побольше. Конечно, Кумпа первого встречного нам бы не послал, но хотелось бы и собственное мнение составить.
- Зандукей Хумпфа, тридцать семь лет. В ратном деле с пятнадцати лет. Участвовал в Грацкой компании, штурмовал крепость Слез, зачищал пиратские острова от нашествия червей. Дюжина мелких походов, охрана караванов, защита Никумской цитадели в течение двух лет. Также довелось побывать в Зеленом Ущелье.
- Насколько мне помнится, в той битве выжил лишь каждый десятый, - с уважением произнес Лазурель.
- Это небольшое преувеличение.
