хотел еще раф фкафать, что моя ифтория, моя, как говорили в фтарину, факфефф фтори – еще одно подтверждение идеи, которую мы не раф обфуждали: по-нафтоящему Роффия может рафкрытьфя только ф опорой на провинцию. Вот как в дефятнадцатом веке народники говорили – главное, мол, народ, так и фейчаф можно фкафать, что фоль Роффии, ее, так фкафать, фолотая фердцевина – это роффийфкая провинция. Я бы раффкафал вам, гофпода, одну прекрафную ифторию на эту тему, но боюфь опофдать. Обратный билет я вфял прямо до Мофквы, так что фегодня хотел бы попрощатьфя ф Прагой. Прекрафный, пан Фокуп, город, ифкренне вам фавидую. Я, вы фнаете, улетаю дневным рейфом, потому что у меня планы на вечер. Может быть, вы помните эту рыженькую девочку иф «Аль-Ахрам», которая брала у меня интервью? Мы провели прекрафный, так фкафать, вечер пофле нашей премьеры, прекрафный. И я надеюфь, не фкрою, вфтретитьфя ф ней в Каире. Кфтати, вам, пан Фокуп, не грех обратить на нее внимание. Не фнаю, какой она дает бион, но такое вытворяет – вы профто факачаетефь. Кфтати, давно хотел фпрофить: а актриф вы когда отбираете – пробуете? Нет, нет, ефли неудобно, не отвечайте, это, я понимаю, личный вопроф, да. Фпециальные люди, понял, тефтеры, как выражалифь в фтарину, ага. Я и ученикам фвоим вфегда так говорю: «Фемь раф примерь, один раф отрежь». Да, пожалуйфта, фпрашивайте, откровеннофть фа откровеннофть. Моя жена? При чем тут это? Мы, как я уже раффкафывал нашему другу Фаше Лифицыну, фейчаф переживаем тяжелый период, так что я, некоторым обрафом, фчитаю фебя фвободным от обяфательфтв. Моя жена, рафумеетфя, тоже. Так что, нет, это вполне нормальный вопроф. К тому же, вы фнаете, в Коране ефть такая идея, вы, конечно, читали, о том, что мужчина, ефли он фтранник, может фаключать, так фкафать, временные браки, потому что вофдержание – оно вредно для мужчины. Впрочем, кому я это говорю? Вы же профеффионалы, конечно, да. Ну, фправедливофти ради, должен отметить, что для магичефких, так фкафать, эфотеричефких целей, вофдержание может быть и полефно. Я, кфтати, хотел фпрофить, вы не в курфе флучайно: дом Алифтера Кроули еще фохранилфя в Египте? Он же был – ефли мы говорим о европейфкой традиции – один иф пионеров фекфуальной магии, это довольно ифвефтный факт, кажетфя, кроме него можно нафвать только Джона Ди. Впрочем, я могу ошибатьфя. Кфтати, вы фнаете, конечно, что доктор Ди тоже был фдефь, в Праге? Вот вам, пан Фокуп, еще один фюжет для фильма: может быть очень хорошо. Я бы мог фыграть какого-нибудь демона, или, фкажем, ангела, которого доктор Ди выфывает фвоим магичефким ифкуффтвом. Чефтно говоря, мне бы хотелофь нефколько рафширить репертуар моих ролей, вфе-таки теперь, пофле уфпеха нашего фильма, я могу уже беф ложной фкромнофти говорить о фебе как о фофтоявшемфя актере, а не профто как о любопытной диковинке, да? Впрочем, мы еще поговорим об этом пофле моего вофвращения иф отпуфка, не так ли?
Слушая бесконечную болтовню застрявшего в дверях офиса Евгения, Волчек с облегчением подумал, что если этот провинциальный учитель, возомнивший себя мегазвездой, в самом деле улетит сегодня в Каир, а оттуда вернется прямиком в Москву, то он, Волчек, вообще может его больше никогда не увидеть. И от этой мысли ему стало легко и приятно. Он улыбнулся своей самой профессиональной улыбкой и сказал:
– Хорошо вам отдохнуть, мистер Грызевой.
Глава 89
Отмечали вчера с Джонни до половины третьего ночи и домой ехали совсем размякшие и усталые – Вупи вела, Алекси сидел молча рядом, в машине было натоплено, сладко пахло ванилью и почему-то молоком, пел Роуз Ред – старые песни Фрэнка Синатры в лизмо-аранжировке, нежные и томные; густые струи дождя обрамляли вид через переднее стекло, водорассасывающая поверхность давала едва ощутимый эффект мерцания, волшебных переливов, в машине было жарковато, но не хотелось переключать теплосистему, хотелось вот такой – жарковатой, разморенной, ночной, надежной, усталой, бесконечной в своей прелести дороги домой. Кругленький Алекси вывернулся в кресле и положил теплую руку на такой же кругленький живот Вупи, но не погладил, а так и держал, как будто прислушиваясь к присутствию сладко спящего младенца, как будто давая теплу собственной ладони проникнуть внутрь, и Вупи, правой рукой держа руль, положила левую рядом с рукой мужа, валетом, так, что ее большой палец накрывал собой и прятал его мизинец, и так они ехали почти всю дорогу до дома, и вдруг Алекси сказал: «Хочешь, я объясню тебе, что такое моя эротика? Вот это – моя эротика. Мне не надо никакой другой эротики», – и она почувствовала, как щиплет глаза.
А сейчас сцена не шла; не шла и не шла, и Вупи понимала, что ведет себя вполне прекрасно и даже вполне сценично, но ясно было, что она не даст сейчас нормальный бион, что запись зарезана, запорота, что партнер, высокий красивый волкус, муж Магнолии, девушки-волкуса, чье знакомство с Вупи началось когда-то при таких немилых обстоятельствах, уже чувствовал это, уже понимал и глазами делал Вупи: «Все окей? Все в порядке?» – а все было не в порядке и не окей, и уже через три минуты пришлось, что называется, «заигрывать» проблему: отсутствие смазки, невероятно, первый раз за всю ее карьеру происходило такое, и слава богу, что весь фильм («Оборотень-1»; волк похитил девушку и оказался – ах! – говорящим да еще и прекрасным любовником, и вот она ждет от него ребеночка, и он такой нежный, так ласково ее сношает, так поддерживает деликатно под живот, движется медленно, осторожно, чтобы не сделать больно, сжимает налитые соски) – так вот, и слава богу, что весь фильм был такой нежный, и Дион, поняв, что войти не может, проблему «заиграл», изобразил, что не очень-то и планировал, продолжил водить головкой по клитору, сфинктеру, ягодицам, но долго так тянуть нельзя было, режиссер уже покашлял с намеком, Вупи закрыла глаза и попыталась представить себе Алекси, его руки, мохнатый запах, широкий, недлинный – «идеальный для беременных», пошутила врач на осмотре – член, но не возбудилась, а только острее почувствовала раздражение против чужого тела и чужих рук, и вздохнула, и сама громко сказала: «Кат!»
Испросила пятнадцать минут перерыва и отошла в сторону, к диванчику – расслабиться, соку попить. Расслабиться – ох, это хорошо загадано, да только шансов ноль, ходят все по очереди, и все по очереди спрашивают, не плохо ли мне да не хочу ли я отложить съемку да не пора ли назначить другое время; чем больше живот, тем меньше они к тебе придираются – начинают обращаться, как с хрустальной, подавляющее большинство видит беременную женщину
