Отец внимал этим речам, мать млела и уже примеряла мысленно корону Королевы, поддалась даже Минитфра, хоть и с некоторыми сомнениями, согласившись отправиться на переговоры в Тилурив-Ссин, ведь дроу вполне могли стать той силой, что окончательно изменит ход войны. Я ругался с ними, доказывая, что это ловушка и огромная ошибка, меня называли недальновидным идиотом и в конечном итоге я не выдержал — уехал из Замка, направившись на передовую очередного боя. Кто же знал, что там окажется безопасней…
Инкуб почти не обманул, в Мерхнавиле начались волнения, вот только… Вот только драконы. Они явились из ниоткуда и в один день положили конец Восстанию и всем планам отца с матерью. Из всей правящей семьи Цаде выжили только мы с Минитфрой. После падения Чёрного Замка Восстание очень быстро захлебнулось, тем более, что Милфейсы вдруг резко прекратили финансировать северные войска, а Свизрены, заменившие Бьернов, лишившихся большей части своих дружин, сражались именно за деньги.
По приглашению сестры я скрылся в Тилурив-Ссине, так как вполне обосновано опасался дальнейших репрессий со стороны Императора. Но их не последовало! Император милостиво даровал всем Домам своё прощение, в обмен на вассальную клятву его новому ставленнику. И на трон Севера, к удивлению всех и вся, посадили чужака, да еще и дав ему титул Герцога. Первой мыслью было — ?рхимаг Лакирис, глава Вауу действовал по указке Императора! Да и дальнейшие события частично это подтвердили. Про правящую семью Вауу будто бы все забыли, да, на Юге драконы резвились вовсю, уничтожая остатки этого наглого Дома, но все словно запамятовали о том, что именно Лакирис вместо переговоров о перемирии, лишь сильнее раззадорил отца с матерью. Кто-то твердил, что это такая изощрённая пытка, мол, не выживут инкубы на Севере, вдалеке от своего Огня, но и это оказалось ложью! Выжили, расцвели, окрепли и вполне вольготно устроились на наших землях, ещё и прибрав под своё крыло этих нарзи!
Вот именно тогда мы с Минитфрой и попросились на аудиенцию к Ллос. До этого сестра, по обычаям традиционного Дома, объявила Вауу кровную месть, но, неожиданно для нас, ?ррастра это решение не поддержала, так что мы решили испросить разрешение лично у Великой.
Прошение о встрече удовлетворили, буквально через несколько дней нас пригласили в Закрытую часть Храма, в личные Залы Паучьей Богини. Тьма, фиолетовый шелк на исписанных символами стенах, алые подушки, разбросанные по холодному, чёрному мрамору пола, тонкая паутина с вплетением молочного серебра, свисающая с потолка причудливым декором, многочисленные полностью обнажённые Жрецы, возлегающие в разных позах на подушках, всегда готовые усладить свою Повелительницу любым угодным ей способом, например, если ей хочется посмотреть.
Эта сцена врезалась в мою память и её уже ничем не вытравишь. Жертву тёмных желаний Богини буквально распяли на красном, шёлковом ложе, его тело было когда-то совершенным в своей изящной красоте, но теперь пестрело многочисленными проколами, из которых торчали кольца, цепочки, подвески и именно за них дергали столпившиеся вокруг Жрецы, доставляя дополнительную боль, пока двое из них насиловали несчастного. Бедный дроу лишь мычал, не в силах даже кричать, безвольной куклой распластавшись под мучителями. А за всем этим действом наблюдал другой Жрец — беловолосый, низкорослый чистокровный, должно быть еще совсем ребёнок, не старше шестнадцати лет. Тень скрывала его лицо, но, ощутив мой пристальный взгляд, он вдруг вскинул взор и уставился прямо на меня, несколько секунд просто смотрел, а потом крайне похабно улыбнулся. И я понял, со всем ужасом понял — его отнюдь не пугает развернувшаяся перед ним картина, он ею наслаждается! Об этом громко кричала и выпуклость под ритуальным одеянием, и пэхова улыбка на губах. Позже, я узнал, что мне «посчастливилось» привлечь к себе внимание Старшего Жреца, любимчика Ллос, его грёбанное величество, йелла Маслаунима Торафин, Серебряного Целителя.
Но тогда этот выродок Бездны подмигнул нам с сестрой и велел следовать за ним. В очередном алькове обнаружилась дверь, ведущая в… Абсолютную Тьму. Подземелья лишены природного света, да и искусственный используется не всегда и не везде, от этого у дроу давно уже развилось идеальное ночное зрение, мы способны видеть в кромешной тьме, пусть только силуэты, но и этого вполне достаточно. Нужно лишь переключиться на это самое зрение. Мы с сестрой проделали это автоматически и тут же пожалели об этом — Тьма вмиг стала угрожающей. Перед нами, на всю ширину огромной пещеры раскинулась гигантская паутина, в центре которой тут и там виднелись коконы с жертвами. Ллос предпочитала убивать медленно, долго, вытягивая по крупицам силу и жизнь. Это мы знали и так, но то, что жертв так много… Вся паутина была усеяна этими коконами, словно росой. Некоторые из них всё ещё слабо шевелись. Наверное, тогда впервые прорезался мой дар эмпатии, ведь как иначе объяснить липкий ужас, внезапно накрывший меня безумной волной? Чувство безысходности и полной беспомощности? Откуда этот холодный пот, стекающий по напряжённой спине? Почем я задержал дыхание, боясь издать лишний звук, ведь тогда ОНА… ОНА была там, где-то под потолком, там, где мрак был настолько густым, что не справлялось и наше хвалённое ночное зрение.
Осознание ЕЁ присутствия оглушало, но всё это было ничем, по сравнению с Бездной, что разверзлась у наших ног, как только Ллос изволила спуститься вниз. Лучше бы она не спускалась… Пусть лучше пугала бы нас неизвестностью, чем показала всю глубину безумия в своих глазах…
Свет появился из ниоткуда, заструился мягким потоком будто бы со всех сторон, заставляя гигантскую паутину, словно усеянную бриллиантовой пыльцой, сверкать всеми цветами радуги, переливаясь и создавая чарующий фон для самого страшного кошмара, позволяя рассмотреть Великую во всём её ужасающем великолепии: торс прекраснейшей из женщин, скреплённый с телом уродливой паучихи с раздувшимся пузом, тонкая, алебастровая кожа с многочисленными чёрными рисунками, фиолетовые волосы, низвергающиеся мерцающим водопадом до самого каменного пола и бездонные тёмно- фиолетовые глаза, без зрачка, без белка, без радужки, на самом привлекательном лице, которое я когда-либо видел.
Колени подогнулись сами собой, мы с сестрой рухнули на каменный пол одновременно, и так же одновременно склонились перед Вечностью, что взглянула на нас из этой фиолетовой Бездны. Голос Ллос заставил вздрогнуть что-то глубоко внутри, от него захотелось спрятаться, свернуться клубочком в
