— Полкам не стрелять, пока не увидите белки их глаз! — крикнул.
Все же защелкали выстрелы нетерпеливых. В ярости обернулся, и половина офицеров, не дожидаясь вопля, понеслись сломя голову успокаивать сильно нервных. Иные пускали в ход и кулаки, наводя порядок.
— Ближе, ближе, ближе… Сигнал, — скомандовал, когда наступающие подошли на сотню ярдов.
Сигнальщик торопливо замахал шестом с привязанной красной тряпкой.
Солдаты среагировали с похвальной готовностью. Наверняка многие смотрели сюда, и не только офицеры. Атакующих встретил сокрушающий залп. Прошло несколько мгновений — стрелки, разрядившие мушкеты, отступили, дав место товарищам с заряженными, последовал второй, не менее убийственный. Все пространство заволокло пороховым дымом, а когда он рассеялся, поле было покрыто трупами. И все же франки шли вперед!
Их разили практически в упор, а тех немногих солдат, которым все-таки удавалось взобраться на вал, протыкали штыками. В какой-то момент казалось, «синие» прорвутся, бой шел уже повсеместно, но подошли на помощь срочно вызванные ополченцы, и франков удалось сбросить вниз.
У Дюфура, если это он командовал, точные сведения о наших силах отсутствовали. И все-таки он стремился к победе, невзирая на потери. Одним ударом уничтожить. Собрал войска и после возобновившегося артиллерийского обстрела, практически подтянув орудия на прямую наводку и подставив их под огонь снайперов, чем те моментально воспользовались, выкашивая артиллеристов, бросил полки в новую атаку. Безумству храбрых поем мы хвалебную песню в тавернах, но повторять самоубийственную атаку не стал бы и под кнутом. Потери должны быть оправданными.
Гренадеры, наступавшие плотным строем, попали под мощный обстрел, и классическое сражение превратилось в грязную бойню. Из-за пересеченной местности строй все время ломался. В этот раз они пытались ударить в стык федеральной армии с милицией, определив место по одежде. Однако и от пуль милиционеров умирали ничуть не хуже. Ободренные предыдущим успехом ополченцы, вопреки пессимистическим прогнозам, не разбежались. Большинство билось не хуже федералов.
На определенном этапе отдавать приказы стало бессмысленно. Люди без понуканий убивали и умирали, сомкнув нередко руки на горле врага в последнем усилии. Моя задача состояла в подтягивании из тыла свежих отрядов на смену выбитым.
К вечеру все поле перед нашими позициями было завалено трупами, а не взятые редуты продолжали огрызаться огнем. Нам это стоило до семисот убитых и умирающих, но за каждого враг заплатил не меньше трех, не считая множества раненых.
— Мы их сделали! — радостно завопили офицеры, когда стало видно, что третьей атаки не последует.
Я уже собирался изречь нечто подходящее к случаю и очень красивое, но тут прискакал очередной посыльный драгун.
— Генерал, — сказал он в наступившем молчании, — с левого фланга нас обходит крупный отряд. Не меньше бригады пехоты и несколько эскадронов тяжелой конницы, а также до полка легкой.
С кавалерией у франков были большие проблемы, и если они пошли всей массой в обход — все очень серьезно.
Доставить из Европы необходимое количество лошадей не удалось. Недоставало необходимых транспортных кораблей. Слишком много и далеко пришлось тащить грузов и людей. На долю конницы пришлось всего семьсот верховых лошадей при общей численности в три тысячи людского состава, если верить моим информаторам из Нового Амстердама. Не только с требованием нормального отношения к пленным отправились послы, но и навести новые контакты. Я даже выделил деньги в золотой монете. Не все готовы шпионить бесплатно, а полезные данные важнее всего для армии. Даже выше по цене пороха.
Поскольку цифры от трех разных человек приблизительно сходились, странно было бы отрицать реальность. На мою семнадцатитысячную армию приходилось почти тридцать тысяч человек, считая с артиллеристами и кавалерией, но не учитывая добрых тринадцати тысяч членов экипажей двухсот восьмидесяти судов. Военных из них, правда, всего двенадцать. Для сравнения: Новый Амстердам, крупнейший город в Федерации, до войны насчитывал не больше пятидесяти тысяч жителей.
Теоретически американская армада могла смести их не глядя. За время войны Конгресс выдал не меньше полутора тысяч каперских свидетельств, а еще имелись отдельные от колоний. Разница в том, что наш флот состоял, за небольшим количеством фрегатов с экипажами без боевого опыта, почти целиком из мелких судов водоизмещением от ста до пятисот тонн, иные имели по двадцать орудий и экипажи свыше ста человек. У франков же пять линейных кораблей.
Транспортники привезли не только солдат. Женщин в составе экспедиции было около двухсот: жены офицеров, контрабандно провезенные проститутки, портнихи, прачки и так далее. Везли с собой и животных, которым предназначалось разнообразить собой стол офицеров (куры, быки, бараны). Но главное — артиллерия располагала сто семьдесят одним стволом: тридцать пять орудий для осады, семьдесят два полевых орудия, двадцать четыре гаубицы, сорок мортир. Все они были снаряжены с расчетом на триста выстрелов. Еще три тысячи обслуги.
Сейчас важнее всего, что в обход брошены практически все конные части республиканцев. Часть лошадей они реквизировали уже в Америке, вызвав глухое недовольство, так что возможности имелись, пусть кони и не обученные нормально. Проблема в том, что кроме мелких уколов сейчас противопоставить противнику нечего. Большая часть драгун участвовала в сражении в качестве резерва. Во время второй атаки сменили потрепанные подразделения в центре.
— Отходим, — без особого сожаления подвел я итог недолгим размышлениям.
