не принадлежащие ему средства. Ко всему иные предприятия серьезно разрослись, а я уже не в курсе происходящего там. Невозможно объять необъятное.
— Меня постоянно обсуждали на Комиссиях по расследованию того или иного нарушения, — продолжил. — Забывая выполнять собственные обязательства. Монархисты почему-то считали опасным революционером, республиканцы подозревали в сговоре с аристократами. Никто не верил, что меня устраивал полученный результат. Все дружно искали желание стать Диктатором. Бесполезно повторять про уважение к гражданской власти и отсутствие столь далеко идущих амбиций.
— Это, — кивая, согласилась она, — действительно неприятно. Но как раз и странен твой отказ — ведь на предложенном посту ты сможешь вернуть все потерянное.
И даже больше, где-то в голове у нее засело. Но меня не привлекает.
— Да разве деньги главное? Слава богу, у меня их сегодня не то чтобы полно, но уж точно хватит правнукам, если Франк не пропьет на радостях, получив наследство.
— Как ты смеешь!
— Вот именно, пошутил и такая реакция. А ведь он из тебя веревки вьет своим вечным нытьем. Подрастет — сама нальешь, когда потребует. И это уже не юмор.
— Предложишь отдать тебе в воспитание? — прошипела Элизабет.
— Было бы неплохо.
— И чему ты сможешь научить моего сына?!
— Он, между прочим, и мой. А по закону мог бы заставить.
— Не станешь! — в голос крикнула разъяренная супруга. — В брачном контракте написано — он мой наследник…
— Господи, Элизабет, ты хочешь довести до суда или прямо напрашиваешься на развод?
У нее в глазах нечто мелькнуло — и будто воздух выпустили. Ее плантация приносит приличный доход, но до сих пор прибыль практически не тратилась. Все расходы на жизнь и даже драгоценности оплачивал я, с очень давних пор. Мы никогда это не обсуждали, и я не пытался диктовать, куда ей вкладывать свой капитал. Ее деньги. Если бы не война, может, ничего бы и не случилось. Но крупная сумма пропала в Парижском банке после революции, были еще какие-то спекулятивные вложения, не принесшие ожидаемой прибыли, вроде золотых приисков.
«Сливки» месторождений сняли за пару лет. Бывает, старатели натыкаются на гнездо, и об этом вновь гремят в газетах, но фактически из серьезных компаний пять в последние годы получили прибыль до трех процентов, четыре предприятия выдали дивиденд в размере от трех до двадцати процентов и лишь четыре сегодня способны получить свыше двадцати. Очень многие мелкие прииски просто прогорают, если не создаются для легковерных клиентов с целью аферы. Нечто такое и с ней произошло.
— У меня и дома-то нет, — сказал и почувствовал, насколько тоскливо прозвучало. Можно подумать, жалуюсь.
— У любовницы лучше! Сам себе создал проблему. Неужели надеялся, терпеть стану?
К сожалению, и с Арлет все не слишком хорошо. Уж очень часто надолго отлучался. Не знаю, есть ли у нее мужчина, и выяснять не собираюсь. Взрослая женщина и никаких обязательств не давала. Достаточно, что со мной не пойдет и никакой постели у нас давно не существует, что бы там Элизабет себе ни придумала. У нее своя жизнь, у меня, как оказалось, другая.
— Бог с тобой, — бурчу, не дожидаясь новой порции обвинений. — Не настолько я скотина, чтобы так себя вести. Все же прожили вместе, считай, половину жизни.
Ну если не брать в расчет бесконечных поездок. Завод — армия — военные действия — фабрика и так далее. На самом деле срок настоящего пребывания под одной крышей и регулярного общения выйдет гораздо меньше.
— Читай, — подвинул к ней листки.
Элизабет посмотрела подозрительно, потом с опаской взяла исписанные страницы. Достала, поколебавшись, очки. Вот еще одна примета возраста от прошедших незаметно лет. Зрение ухудшилось. Не любит показываться в таком виде чужим.
— Ты собрался умирать? — непонимающе подняла голову. — Чем-то болен? Зачем ходил на днях к врачам?
— Абсолютно здоров, — заверил ее. Ну насколько это возможно в моем возрасте, но говорить вслух такое не собираюсь. Я еще достаточно молод, чтобы завести новую семью. Другое дело — захочу ли.
Она посмотрела с сомнением и вторично начала читать, уже предельно внимательно. Дважды возвращалась и даже нечто подчеркнула ногтем в тексте. Надо потом полюбопытствовать.
— Очень глупо жениться на этой черной, — сказала она, наконец сделав вывод. Никакой обычной истерики и обвинений. Эдакая констатация факта. — Общество, — подразумевается, естественно, плантаторов Альбиона, — вас не примет.
По мне, Арлет светлее Элизабет по цвету кожи, да и достаточно известна в качестве врача, чтобы кто-то посмел отказать в посещении или не приехать на прием. Напротив, с начала вступления в должность заведующей единственной больницы люди стали достаточно предупредительны. Смертность
