— Так это еще нормально. Обычно с той и другой стороны процента по два умеющих думать. Еще пять ошибаются, полагая, что думают. На самом деле используют готовые шаблоны. Остальные следуют за лидерами. Вот у вас какое мнение?
— В качестве начальника?
— В качестве человека, неоднократно бравшего на себя ответственность, — он не льстит, серьезно, — и обычно принимающего правильные решения.
— Не всегда! — показательно удивляюсь. — Ладно, шучу. По мне, надо продолжать ждать победителя и потом присягать монарху или кто там окажется. Республика — почему нет. Главное — сохранить самостоятельность во внутренних делах.
— А не лучше ли провозгласить независимость? — вкрадчиво потребовал Раус.
— Нет, полковник. Не потому что обожаю высшую власть и дворянский титул. Просто в итоге получим гражданскую войну и вторжение победителя с целью вернуть под его крыло. На фоне продолжающихся столкновений с индейцами и перехода части собственных граждан на их сторону шансов победить почти нет. Да и крови это будет стоить немало при любом раскладе. Оптимально — отдать международную политику Европе, при условии полной самостоятельности во внутренних делах и равенстве колоний вместе любому государству Соединенных Королевств. Чужие законы не могут распространяться на Америку, вплоть до вербовки моряков и солдат. Ничуть не хуже независимости, однако мы не остаемся одиноки, а имеем мощных союзников. Ей-богу, иметь на таких условиях номинального главу в Париже или где угодно совсем не обидно. Главное — уже не назначит постороннего править и не перекроет правилами торговлю.
Дверь распахнулась без стука, и, не успев ничего сообразить, я взвился со стула.
— Все в порядке, — сказала Рут и поманила за собой. При постороннем не хочет говорить. — Ребенок неправильно лежал, головка ушла в таз. Пришлось прибегнуть к наложению щипцов. Это достаточно опасно, и могли быть осложнения. К счастью, вроде все в порядке. Они оба живы, но мальчик очень маленький. Кажется, преждевременные роды.
— Кормилица имеется, — вспомнив грудастую, тщательно подобранную по здоровью и наличию вымени негритянку, заверил я.
Элизабет тщательно готовилась. Тот же доктор появился не случайно и навещал ее регулярно. Да и в Акиндек перебралась заранее, чтобы не ждать приезда врача в поместье, когда начнется. Казалось, предусмотрено все до последней мелочи, и все равно случившееся было абсолютной неожиданностью.
— Крови много потеряла. По моим прикидкам, раза в два больше положенного. Будет слабость большая. Кормить хорошо, красное вино — пройдет. Ну вы себе можете позволить. — Рут усмехнулась.
— Спасибо.
— Мы просто сделали то, чему учились и много лет занимаемся.
В спальне неизвестно откуда взявшаяся куча служанок стремительно наводила порядок. Дворецкий тихо отдавал приказания, а они скребли и мыли. Перины и простыни уже чистые, сменили. Элизабет, бледная до бумажного цвета, спит, укрытая одеялом. В углу торчит Вики, сунув палец в рот, и внимательно смотрит на новорожденного. Судя по нахмуренному виду, о чем-то старательно размышляет, а не умиляется. Какой идиот привел ее сюда, мысленно спросил, погладив по голове. Ну это я потом выясню и сделаю выводы.
Ребенок покоится в колыбели, тоже заготовленной заранее. Кормилица застыла рядом с видом часового, готового биться за доверенное имущество до самой смерти. Правда, с моей дороги убралась, позволив посмотреть, но в руки не дала, возмущенно загудев, стоило протянуть ладонь и тронуть лобик. Вид у него действительно не очень. Маленький, синий и весь сморщенный. Натуральная обезьянка.
— Ты, — свистящим шепотом донеслось с кровати. Элизабет очнулась от тяжелого сна и смотрела на меня блестящими глазами. — Зачем ты позвал шлюху сюда?
— Я хотел спасти вас. Тебя и ребенка. Доктор оказался бестолочью, несмотря на его репутацию. И трусом. Он готов был тебя похоронить и прямо о том заявил…
Нет, право же, совершать хорошие поступки и заботиться о спасении супруги крайне подозрительно. Одна надежда — прочухается, подумает и успокоится.
— Зачем, — она попыталась подняться и без сил снова откинулась на подушку, — привел шлюху? — Вот сейчас ясно услышал ударение на последнем слове. — В мой дом.
Естественно, это глупость. Арлет сроду не была женщиной легкого поведения, и даже я не платил. Подарки — было. Иногда достаточно весомые. Но содержала себя сама. Однако вот это упоминание «ее» особняка уже достаточно дико. Не потому что я плачу за содержание, а по смыслу Элизабет взбесило именно появление Арлет в непосредственной близости. Осквернила полы в здании.
— Исключительно из деловых, — подчеркнуто сказал, — соображений.
Супруга прекрасно поняла намек. И наш брачный договор, и дальнейшая жизнь проходила именно под эгидой «деловых» решений.
— Мадам, — вскричал обеспокоенный дворецкий, перестав изображать, что его происходящее не касается, — вам требуется отдохнуть. Господин генерал, покиньте спальню! И ребенка заберите, не стоит ему тут находиться.
