целый полк в сопровождении сотни союзных краснокожих. Вожди территории Алабама не хуже меня сообразили, чем пахнет уход прежних начальников и появление новых. Теперь, когда Теннесси, Кентукки, Охайо и бывшие ирокезские земли во власти белых, лучше иметь дело с соблюдающими обязательство, а не с сомнительными пришельцами.
— Что врачи говорят?
— Ничего. Может, станет лучше, но, вероятно, нет.
И, скорее всего, долго не протянет.
— Все в руках Господа, — без особого намерения подбодрить, чисто машинально произношу. Ничего другого в голову не приходит. Друзьями мы никогда не были, но соратниками — безусловно. Он меня многому научил. Думать, видеть скрытые мотивы и правильно вести дела, не забывая занести кому положено, но и не превращаясь в глазах вышестоящих в обычного лакея. — Всегда был крепкий мужчина. Надо надеяться.
— Там, — сказала наконец Жанна-Мари, махнув рукой. — В кабинете.
Ей ли не знать, расположение комнаты мне прекрасно известно, бывал неоднократно — как по делу, так и с обычными визитами. В сопровождении не нуждаюсь, но маленький негритенок поскакал вперед, показывая дорогу, а за мной тенью следовал Варгас, готовый даже здесь защищать спину и бороться с врагами. Ей-богу, даже Гош не был таким.
Дез Эссар сидел у стола в кресле, и в первый момент я подумал, что ничего ужасного. Потом дошло, почему смотрится несколько странно. Лицо будто перекошено. А когда открыл рот, и вовсе стало страшно. У него кривились губы, левая половина не двигалась.
— Хах отрю?
С минимальной задержкой догадался: «Как смотрюсь».
— Я ожидал худшего. Иные после удара говорить не могут и не понимают окружающих. А бывает, и близких не узнают.
— Хоха оже, — прошепелявил бессменный губернатор.
— Что? — не дошло.
— Хоха, — определенно со злостью сказал, показав рукой на ногу.
— А!
— Ять, — заявил дез Эссар.
— Вот это ясно и без перевода, — облегченно вздыхаю. — Сам такое в сердцах произношу.
Он закхекал, и это была явно попытка рассмеяться. Уже неплохо. Может, еще прочухается. Мозги на месте, чувство юмора не утрачено.
— Оро иехар.
Не иначе означает: «Хорошо, что приехал», — расшифровываю невразумительные звуки.
— Я не врач и даже не сын, но почему не сообщили сразу?
— Хон?
— Гийом, — послушно рассказываю, — заметно повзрослел. Батарею и звание капитана не по протекции получил. Не за отцовские заслуги. Истину говорю, удачно вышло с назначением. В Новой Галлии показал себя правильно, до конца кроя испанцев картечью и потеряв половину личного состава. Моя воля — наградил бы орденом, но у нас до сих пор не завели. Пришлось ограничиться повышением и отметить в приказе.
На самом деле о назначении в артиллерию попросила мать. В ее представлении гораздо лучше, чем носиться на коне во главе эскадрона, с риском словить пулю от индейцев или упасть с коня. Что на войне и пушки не застрахованы от попадания чужого огня, ей как-то в голову не приходило. Наверное, рассчитывала на крепостную батарею. Но это уже было бы поперек желания сына. Он же мечтал о подвигах, как любой молодой парень, кроме меня. Ну, во всяком случае, из добровольно идущих в армию. Конная артиллерия — отнюдь не место для ищущих тишины и спокойствия.
Дез Эссар очень выразительно подмигнул. Кажется, в храбрости сына не сомневался, как и в желании Жанны-Мари слегка вмешаться за спинами обоих. Он всегда был в курсе происходящего вокруг. Полагаю, семья в определение входит.
— Есть идеи? — подтаскивая стул и усаживаясь, с интересом спрашиваю.
— Традь, — показал на стол.
Несложно догадаться, стоит посмотреть. Тетрадь. Причем из производимых моей фабрикой. Как и с металлом, вокруг основного производства уже куча всякого разного — от огромных рулонов бумаги и стандартных листов до тех самых пакетов. В огромном размере моей переписки помимо снабженческих забот и политических новостей есть и деловая. Вплоть до Европы присутствуют корреспонденты. Но главное — про собственные предприятия, их изделия и размер прибыли в курсе постоянно. Не удивлюсь, если воруют потихоньку, но серьезный кусок мимо рта не проходит. Те же пакеты охотно берут хозяйки, а обертки на конфетах подняли их продажу в добрый десяток раз. И это только в Альбионе.
Мадам Савойская пока не добилась создания машины для картонных коробок, точнее, пробные экземпляры недостаточно просты и производительны, но полностью оправдала вложенные средства, и ее деятельность приносит ощутимую денежную пользу. Расфасовка соли, сахара, круп и любых сыпучих продуктов многим пришлась очень по душе, подняв продажи назло пророчествовавшему о несчастьях Брольи. Вместо больших мешков мы продаем малые пакеты. Значит, товара уйдет меньше. Вроде бы логично. А на практике в его стеклянный магазин повалили и те, кто прежде не мог или не
