Впрочем это уже не о еде, извиняйте.
Ещё о еде
Я пообедал тремя парами мясистых лягушачьих лап, и довольно сытно.
После обеда на тарелке остались похожие на кусочки пластика аккуратные миниатюрные косточки лягушки.
Косточки выглядели более эстетично, чем даже косточки рябчиков, когда-то мне, помню, пришлось поглощать рябчиков, изготовленных сыном великого композитора Шостаковича – Максимом.
Так вот, лягушачьи лапки были ажурнее и красивее рябчиковых костей, и они были чрезвычайно белы и прозрачны.
Пакет замороженных, упитанных лягушачьих ляжек притащила мне из какой-то экзотической страны Фифи. Вместе с двумя пакетами замороженных акульих стейков.
Стейки я приготовил плохо, бросил их на сковородку замороженными. И они при приготовлении как-то заболотились.
А вот лягушачьи лапки я уже размораживал, поэтому получились хороши, сочные.
Интересно, что этикетки с даров моря (стейки) и даров болота либо пруда в случае лягушек, Фифи тщательно содрала. Действовала как опытный разведчик.
Пресный хлеб я очень жалую. Тонкий лаваш, не думайте, что стал любить после того как побывал в Карабахе. На самом деле всегда лаваш тандырный мне по вкусу подходил, он оживляет и тело, и разум.
Я порой налью себе дешёвенького вина вечером и сижу лаваш хряпаю. Иногда мелкий лепесток масла на лаваш размажу. А он такой закопчённый, как папирус сложенный.
Ум-ммм! Как хорошо.
Или как обёрточная бумага сложенный.
Вот в Карабахе, в деревне Атхашен я видел, как семья приспособила газовую плиту под печь для выпечки лаваша с зеленью. Положили на две горящие горелки выпуклую дном кверху сковороду что ли, на неё, раскалённую кладут своё тонкое тесто.
Мать семьи тут же на столе, вся в муке орудует, тесто изготовляет.
Бабушка вся в чёрном, даже чулки чёрные, как в Сицилии, сидит глазами зыркает, улыбается. Всё у неё хорошо, внуки бегают, гости вот приехали, сын – дородный мужчина с животом, курицу вот для гостей сварили.
Сыр домашний режут. Солнце над горами.
Что человеку ещё нужно..?
Могильная плита
Подруга дней моих суровых Анна Рубинштейн похоронена на участке старого кладбища в центре города Харькова, там было место с её отцом Моисеем Рубинштейном рядом.
Ну чего вы помрачнели?
Русскому мужчине можно спать со всеми женщинами с какими ему хочется, тем более еврейки страстные. И разделять годы жизни можно.
Так вот, в ограде у Моисея, умершего аж в 1948 году нашлось место и для его дочери, повесившейся в 1990-ом (всего-то между прочим между двумя смертями 42 года, это не срок для вечности).
Набирая годы, человек (во всяком случае такой как я) становится банально сентиментален. Ну и я, ну и я стал интересоваться могилами своих женщин. Я сподобился наконец побывать на Большеохтинском кладбище в Петербурге и нашёл там могильную плиту Натальи Медведевой. Её подселили к отцу, умершему в 1958 году. Там правда, захоронили ? её праха, ? той золы, которую выдали её матери и друзьям, а ? были развеяны с «бато» (bateau) на Сене, в Москве (уж не знаю где) и в Лос-Анжелесе (говорят с высоких холмов над городом). Фотография могилы Наташи украшает обложку моей «Книги мёртвых- 3», там и я стою у могилы, посмотрите.
И к Лизе Блезе на могилку на Даниловском кладбище я стал приезжать в день её смерти – 9 февраля.
…А вот до Анны добраться мне невозможно, киевский режим меня как собаку убьёт, едва я пересеку русско-украинскую границу.
Поэтому я как-то попросил, чтобы мне сфотографировали могилу Анны в Харькове и прислали. Что мне быстро и сделали.
Но, удивительно, заброшенная осенними листьями горизонтальная могильная плита была безымянна, прочитать ничего на ней было невозможно, тогда как стоящая рядом плита её папы Моисея, свежая, несла на себе золочёные членораздельные буквы и было ясно, что под ней покоится Моисей Рубинштейн.
Я заподозрил, грешным делом, что имя-фамилию «блудной дочери еврейского народа», как она себя называла, сбили с плиты психи-националисты, чтобы досадить мне. И написал о своих подозрениях по адресу того человека, который мне эти фотографии могильной плиты достал.
Он, человек этот, невозмутимо сообщил, что попросит повторить фото-сеанс с могильной плитой. И через некоторое время я получил по электронке хорошо различимую могильную плиту, где значилось кто под нею. Анна Моисеевна (Ганна Мусiiвна, по-украински – Рубiнштеiн) и что, в 1937–1990 и там был ещё выбит еврейский канделябр, как её – минора.
