— Эхо. — Я позволил себе подойти ближе, сохраняя однако дистанцию. — Сегодня понедельник, что означает, днем у нас занятие.
— Тебе никогда не требовались дополнительные занятия, лишь мотивация.
Я потер шею, чтобы избавиться от напряжения.
— Слушай, я налажал в субботу. Мне не стоило поднимать тему брака. Я просто потерял голову. Ты нарисовала родителей, и я подумал, как я сильно тебя люблю и как хочу быть одновременно с тобой и братьями. Одна глупая мысль за другой, и я наделал кучку дерьма.
Губы Эхо дернулись.
— Это самое худшее извинение, которое я когда-либо слышала, но я его принимаю. — И ее глаза снова обратились на пустой холст.
Наконец я выговорил слова, которые не говорил ни одной девушке:
— Я люблю тебя, Эхо. Даже если ты никогда за меня не выйдешь, я люблю тебя. Мы найдем способ со всем разобраться. За моих братьев ты не должна отвечать.
— Знаю. — Она устало вздохнула, а ее нога начала постукивать по ножке табуретки. — Я тоже тебя люблю и поэтому считаю, что пора нам это закончить.
У меня внутри все сжалось от боли, которая мгновенно сменилась вспышкой гнева.
— Но ты сказала, что прощаешь меня.
Эхо взяла кисть, окунула ее в черную краску и поставила точки посреди холста.
— У меня есть двадцатипроцентный шанс унаследовать мамины гены.
— Какое это имеет отношение к нам? Ты не твоя мама. Тебе далеко до этой сумасшедшей суки.
— Она больная, Ной, а не сумасшедшая, — прошептала Эхо.
Весь этого разговор был безумным.
— Она резала тебя. Это ненормально.
Девушка закрыла глаза и вздрогнула.
— Я упала.
Я вырвал кисть у нее из рук и швырнул через всю комнату.
— Что за хрень! Если бы это была просто случайность, ты бы ее запомнила! — Я провел руками по лицу, пытаясь успокоиться. — Какое отношение имеет этот бред ко всему, что происходит? К нам?
Эхо открыла глаза, и на меня обрушилась волна страданий.
— Прямое.
Желание коснуться ее пересилило, и я сдался. Сделал шаг в ее сторону, но девушка спрыгнула с табуретки, загораживаясь ею. Я отбросил ее с дороги. Эхо прижала ладони к моей груди, пытаясь меня оттолкнуть.
— Я не могу думать, когда ты так близко.
Я прижал ее к стене.
— Мне не нравится то, о чем ты думаешь. Я останусь здесь до тех пор, пока ты не посмотришь мне в глаза и не признаешь, что ты моя.
Девушка опустила голову и спряталась за волосами. Когда зазвучал ее голос, я вспомнил, что было с Джейкобом, когда он наконец понял, что мама никогда больше не возьмет его на руки:
— Это не сработает. У нас никогда не было шансов.
— Вранье. Нам суждено быть вместе.
Эхо шмыгнула, и этот звук разбил мне сердце.
— Посмотри на меня, детка, — как можно нежнее сказал я. — Я знаю, что ты любишь меня. Три ночи тому назад ты готова была отдать мне все. Ты не можешь просто уйти от меня.
— Господи, Ной… — ее голос сломался. — Я ужасна.
Ужасна?
— Ты прекрасна.
Эхо наконец подняла голову. О только что пролившихся слезах напоминали дорожки на щеках.
— У меня не в порядке с головой. Через два месяца ты встретишься с судьей и убедишь его, что только ты можешь вырастить своих братьев. Я буду для тебя лишним грузом.
Настойчивый внутренний голос твердил мне заткнуться и внимательно слушать.
— Неправда. Братья полюбят тебя, а ты их. Ты не лишний груз.
— Представь, что может подумать обо мне судья. Ты действительно готов так рисковать? — Эхо сглотнула. — Через два месяца после того, как я
