политическом выборе не как противопоставление местной лояльности национальной, а как поддержку того, что будет лучше для национального государства, как они его понимали. Для большинства из них это было государство, граждане которого включены в определенное сообщество, а не какие-то чужестранцы, не понимающие местных условий, но осуществляющие власть от имени короля. Другими словами, бристольские члены городского совета были сторонниками политического порядка, при котором городская община и государство оказывались связаны друг с другом как части единого целого, а не как противники{1046}.
Как уже отмечалось, и парламент, и король придавали большое значение позиции Бристоля в разраставшемся конфликте. В феврале 1642 г. депутаты парламента от Бристоля по указанию палаты общин заключили соглашение с двумя местными торговцами — «круглоголовыми», чтобы укомплектовать, экипировать и снабдить продовольствием 3 корабля для плавания в течение 8 месяцев. Затраты на это парламент обещал возместить. Примерно в это же время король в письме к мэру города распорядился не допускать никаких войск, как находящихся на его стороне, так и на стороне парламента, но сохранять город для использования государем{1047}. И хотя симпатии большей части горожан были на стороне парламента, отношение к насилию — категорически отрицательным.
Нужно сказать, что города иногда сознательно не обозначали четко свою позицию. Зачем сжигать мосты, когда не очень ясно, кто одержит победу? И в этом нет ничего нового — осторожные и осмотрительные горожане всегда предпочитали договориться, а не идти на открытый конфликт. В мае 1642 г. городской совет после бурных споров принял резолюцию о составлении петиции о примирении, адресованной как королю, так и парламенту. Задача оказалась невыполнимой, и после двух месяцев споров составление петиции было отложено. Хотя городская община фактически продемонстрировала верность парламенту. В июне 1642 г. спикер палаты общин направил письмо мэру и олдерменам Бристоля, требуя содействия от города виде займа для защиты королевства и содержания армии в Ирландии. Подписка дала 2625 фунтов. Но одновременно с этим в городе произошло событие, которое может вызвать недоумение.
В мае 1642 г. палата общин после долгого обсуждения вопроса о лицензиях наряду с другими приняла решение лишить членства в парламенте двух депутатов от Бристоля, которые — несмотря на осуждение палаты общин — имели монопольные права на торговлю вином. Недоумение вызывает не то, что они были лишены членства, а то, что бристольцы на их место избрали сэра Джона Гранвилла и олдермена Джона Тейлора. Поскольку новые члены парламента были известны как ревностные роялисты, их избрание кажется поразительным противоречием действиям городского совета. Возможным объяснением является то, что мнения многих богатых горожан в этот период были запутанными и неопределенными, а в личном плане упомянутые персоны — весьма уважаемые люди. Более того, после начала Гражданской войны Джон Тейлор участвовал в займе в пользу парламента{1048}.
Сражение при Эджхилле в октябре 1642 г. стало началом военных действий, хотя на Западе стычки между отрядами роялистов и сторонников парламента имели место уже в июле. Маркиз Гертфорд, один из самых уважаемых сторонников короля, был назначен главнокомандующим в западных графствах. Понимая важность Бристоля, он направил обращение к мэру с предложением разместить в городе несколько отрядов кавалерии. Но мэр отверг это предложение, выступив, таким образом, против короля. Когда лорд Гертфорд двинулся к Бристолю с явно недружественными намерениями, его силы были рассеяны отрядами, собранными джентри-пуританами. Палата общин выразила благодарность джентльменам Сомерсета за их храбрость, и член парламента Джон Тейлор был направлен в Бристоль, чтобы поблагодарить горожан, которые «проявили решительность» в указанном деле{1049}.
Для характеристики позиции горожан в начавшейся гражданской войне представляет интерес тот факт, что в то время, когда уже лилась кровь, бристольцы устроили себе праздник и два дня веселились, потратив на организацию утиной охоты и спортивной рыбной ловли на Фроме больше средств, чем обычно.
Бристолю удалось сохранять позицию нейтралитета до декабря 1642 г., когда он все же открыл ворота парламентской армии под командованием полковника Эссекса. Эссекс оказался плохим комендантом, проводя время в пирах, попойках и азартных играх. Солдаты не получали денежного содержания, и когда выразили ему недовольство, он застрелил одного из них. Поэтому полковник Эссекс был арестован, а вместо него начальником гарнизона парламент назначил полковника Финнза, сына лорда Сэя.
Как уже отмечалось, в городе были сторонники и парламента, и короля. В феврале 1643 г. под руководством Роберта Йиманза, купца, занимавшего должность шерифа в 1641–42 гг., был организован заговор с целью передачи города в руки королевской армии под командованием принца Руперта. Йиманз — один из тех фанатиков, чей безоглядный энтузиазм был гораздо опаснее для друзей, нежели для врагов. В заговор были вовлечены многие богатые и влиятельные люди города, помощь ожидалась от отряда мясников и моряков. Отметим лишь, что заговор раскрыли и около 60 человек было арестовано (хотя некоторые исследователи считают, что в него оказалось втянуто до 2 тыс. человек). Два главных зачинщика были приговорены к смерти, остальным позволили выкупить себя — деньги потратили на возведение оборонительных сооружений. 14 марта 1643 г. в парламенте зачитали письмо мэра Бристоля, в котором излагались подробности заговора, и приняли решение о конфискации имущества заговорщиков, суде над зачинщиками и национальном благодарственном молебне в честь замечательного избавления.
Казалось бы, событие можно трактовать однозначно — победили противники короля. Как же оценивали свою позицию горожане? Это становится ясным из переговоров, которые вел полковник Финнз с лордом Фордом; ему король приказал спасти приговоренных к смерти. По поручению короля лорд
