Справедливости ради нужно сказать, что, судя по словам Д. Эвелина, не все получали удовольствие от подобных жестоких развлечений. Но большинство англичан находило эти зрелища очень увлекательными.
Иногда травле подвергались не только медведи и быки. Д. Эвелин записал в «Дневнике», что во время похорон родственника жены «очень красивая лошадь была затравлена насмерть собаками; но она сражалась со всеми ними так, что свирепейшая из них не могла ухватиться за нее до тех пор, пока люди не окружили ее со своими шпагами»{1311}. Д. Эвелин называет это безнравственным и варварским спортом и замечает, что его не уговорили быть зрителем. Если уж речь зашла о лошадях, то нужно отметить, что чаще устраивали конные состязания, которые были известны еще со времен англо-саксов. В Средние века — особенно на Пасху и Троицын день — дворянство имело обыкновение участвовать в гонках на лошадях.
Правда, лошадиные гонки не рассматривались как спорт до начала XVII в., когда его популярность начала постепенно расти. Сначала не было строгих правил, имеющих место в современных конных состязаниях. В гонках, как правило, участвовали владельцы лошадей. Фактически, это скорее было развлечением, чтобы получить удовольствие, а не прибыль{1312}.
Очень популярным развлечением была охота. Причем именно как развлечение, а не как способ добывания пищи. Правда, Д. Эвелин и С. Пипс, описывая обеды с друзьями, часто упоминает дичь, но все же в XVII в. не охота доставляла основное количество мяса к столу. В своих дневниках они упоминают псовую и соколиную охоту, в которых им доводилось участвовать{1313}. [49] Возможно, это просто было данью тому образу жизни, который присущ их окружению — в охоте они участвовали то с лордом-казначеем, то с королем. В Средние века охота была наиболее популярным развлечением знатных особ, тем более что страна изобиловала животными и птицами различных видов. Охота превратилась в особый ритуал с определенным набором действий. Сначала устраивались сборы охотников, потом охотничий завтрак где- нибудь на лесной поляне и только затем компания отправлялась на охоту.
Старинным развлечением была соколиная охота, которая иногда становилась страстью для мужчин и женщин. Ястребы и соколы настолько высоко ценились, что нередко служили в качестве королевских подарков тем, кого они желали отличить. Обучение ястреба было большим искусством и требовало много месяцев работы, а также особого питания и ухода. Иногда владелец заболевшего ястреба совершал паломничество к святым местам, чтобы вылечить больную птицу. Правительство издавало строгие законы, предусматривавшие тяжелые наказания за кражу ястребов и их яиц. Правда, в XVII в. эти законы уже не были такими жесткими, как в Средние века, когда кража ястреба каралась смертью.
Лучшие ястребы были очень дорогими и продавались за сотню марок, что для того времени составляло весьма значительную сумму. Сохранились сведения, что некий сэр Томас Монсон в правление Якова I отдал за двух ястребов тысячу фунтов{1314}. Тем не менее, к концу XVII в. соколиная охота приходила в упадок. Это было связано с совершенствованием огнестрельного оружия, а также с тем, что оставалось все меньше открытых полей, где можно было охотиться с ястребами. После Реставрации стала постепенно увеличиваться популярность охоты на лис с охотничьими собаками. К XVII в. охота была развлечением очень узкого круга людей, которые могли охотиться в частных и королевских парках.
Более демократичным способом развлечься являлись спортивные состязания. Но это скорее было развлечением для зрителей, нежели для участников. Если не считать футбола и крикета, в который в XVII в. играли представители всех сословий, то, например, бокс, называвшийся в том время просто боем, или состязание в беге доставляли удовольствие только зрителям. Причем зрителям приходилось платить за возможность наслаждаться этими зрелищами. Чтобы возместить свои затраты и просто в силу азарта, присущего всем сословиям, заключались пари и делались ставки. Зевак собиралось много, иногда несколько тысяч. В октябре 1671 г. Д. Эвелин записал: «На следующий день после обеда я был на вересковой равнине, где наблюдал большое состязание в беге между Вудкоком и Флетфутом, принадлежащими королю и м-he Элиоту, постельничему; зрителей было много тысяч. Более блестящего состязания в беге не было в течение многих лет»{1315}. Это уже не средневековые состязания всех желающих во время больших праздников, а практически профессиональная борьба.
Азарт англичане проявляли и при игре в карты, кости, бильярд. Это было не просто способом провести досуг — во время этих игр большие деньги переходили из рук в руки, иногда проигрывались целые состояния. В январе 1668 г. Д. Эвелин наблюдал при дворе «грандиозную игру» и «груды золота, промотанные в тщеславной и расточительной манере»{1316}. И если игра в карты или кости обходилась «без шума, ругани, ссор или беспорядков какого-нибудь сорта»{1317}, то это было чем-то необычным, заслуживающим быть отмеченным в «Дневниках» или «Записках». Игра в бильярд тоже вызывала необычайный азарт. Обедая у португальского посла, Д. Эвелин увидел бильярдный стол, который позволял вести игру с большим азартом, «чем наш обычный»{1318}. В чем конкретно были его особенности, Д. Эвелин не указывает, возможно, в расположении лунок.
Чаще всего массовые развлечения были связаны с ярмарками, которые очень тревожили городские власти из-за беспорядков, сопутствовавших этим мероприятиям. Ярмарки притягивали людей не только возможностью купить что-то нужное. Это было зрелище, которое привлекало праздных людей, желавших посмотреть на диковинки, поиграть в азартные игры, вволю напиться. Особое беспокойство вызывала майская ярмарка, которую неоднократно собирались закрыть. Д. Эвелин 1 мая 1683 г. отправился в Блэкхиз посмотреть Новую ярмарку. Крупной организованной торговли он не заметил, зато отметил бесчисленное множество пьяных людей из Лондона{1319}. Беспокоились власти и из-за Варфоломеевской ярмарки, которая ежегодно 24 августа собирала в Смитфилде разношерстную толпу. На ярмарках можно было полюбоваться на различных уродцев или
