К концу XV в. Бристоль начал восстанавливать свои позиции крупнейшего порта Англии. Конечно, Лондон был вне конкуренции, но в связи с упадком итальянской торговли Саутгемптон вновь уступил лидерство среди провинциальных портов Бристолю.
Кроме перечисленных товаров, которые занимали ведущее место в экспорте города, Бристоль, безусловно, вывозил и многое другое. Из таможенных отчетов и торговых лицензий видно, что бристольские купцы экспортировали некоторое количество шкур. Например, в XIV в. уже упоминавшиеся Уильям Кэнинджес и Джон Барстапл получили лицензии на отгрузку шкур в Кале{250}. В Ирландию Бристоль вывозил необработанное железо в виде брусков, стержней и полос, соль, тонкое английское сукно, выделанные кожи {251}. Роберт Стерми в 1446 г. наряду с шерстью получил разрешение вывезти 100 кусков олова в Пизу{252} . В большинстве лицензий конкретно упоминаются только рыба, сукно, зерно, все же остальное определяется как «другие товары» или «любые товары, исключая стапельные», и можно только предполагать, что вез корабль, отправлявшийся в Ирландию за шкурами или в Исландию за рыбой.
Когда речь идет о внешней торговле, то естественно задаться вопросом — кто играл ведущую роль в ней: отечественные или иностранные торговцы? Прежде чем характеризовать позиции иностранцев в бристольской торговле, остановимся на том, кто понимался в XIV–XV вв. под иностранцем, чужеземцем, чужим и так далее. В документах встречаются разные термины, обозначающие чужаков, причем со временем содержание могло меняться. Выделим следующие категории — “alien”, “estraunge” (“extraneus”, “straungiers”), “denizen”.
Когда рассматривалась торговля на городском рынке, то речь уже шла об ограничениях, которые накладывались на чужеземцев. Как и в XIII в., в первой половине XIV в. горожане не делали различия между чужими, прибывшими из-за моря, и просто теми, кто не являлся бюргером определенного города. И те, и другие уравнивались в своих правах. В постановлении бристольского городского совета о вайде от 1351 г. совершенно определенно сказано, что ни иностранец, ни чужой (“alien ne estraunge”) не могут торговать в городе вайдой, если не заплатят пошлину{253} . Но если для рассмотрения внутригородской торговли вполне достаточно знать, что иностранцы и просто чужие подвергались одинаковым ограничениям, то для выяснения вопроса о преобладании во внешней торговле английских или иностранных купцов необходимо четко представлять, кто имеется в виду в том или ином документе, когда речь идет о разных категориях «чужих».
Попытаемся разобраться в этом. Терминами “aliens” и “foreins”, совершенно очевидно, обозначались иностранцы. Данные понятия не применялись к англичанам, прибывшим просто из какого-то другого места. Гораздо сложнее выяснить, кто в конкретном случае имеется в виду под “estraunge” (чужой). В XIV в. понятием “estraunge” часто определялись жители округи, не пользовавшиеся правами бюргеров. Например, в постановлении суконщиков 1379 г. сказано, что «ни один горожанин не продаст кусок или половину куска сукна чужому (estraungez), пришедшему в город в четверг или в пятницу»{254}. Так же понимается “strangers” в постановлении дубильщиков от 1415 г., в котором сказано, что члены гильдии не должны дубить «какие-либо кожи чужих в округе»{255}. В постановлении сукновалов, составленном между 1414 и 1425 гг., упоминаются подмастерья-“estraunge” как просто не являющиеся жителями Бристоля, т.е. чужие, но не иностранцы{256}. Иностранцы — “aliens” (“allions”, “foreins”) — совершенно определенно противопоставляются англичанам, а не только бристольцам. Это видно из постановления бондарей 1439 г.{257}
Но если понятия “aliens” или “foreins” всегда обозначали людей из других государств, то термин “estraunge” на протяжении XIV–XV вв. менял свое содержание. К середине XV в. “estraungez” все чаще начинают приравниваться к иностранцам. В постановлении кожевников 1443 г. они противопоставляются не просто бристольцам, а всем англичанам: «Мастера названной гильдии, как англичане, так и другие (as welle Englyssch as other) принимают на работу людей из чужих стран (men of estraunge contrey) и не находящихся под властью короля»{258}. В 1461 г. в постановлении ткачей упоминаются чужие и иностранцы (“straungiers as allions”), и другие, не родившиеся подданными короля. Не только “allions”, но и “straungiers” противопоставляются тем, кто родился подданными короля в Бристоле «или в других частях этого королевства». Значит, “straungiers” во второй половине XV в. уже считались не просто жители других мест Англии, а действительно чужеземцы, родившиеся вне пределов владений английского короля. Это же можно заключить и из петиции мастеров гильдии ткачей 1490 г., в которой под “estraungez” понимаются иностранцы, т.к. речь идет о продаже некачественного сукна «за море чужеземным купцам» (“marchauntes straungiers”){259}.
Кроме рассмотренных определений в документах встречается понятие “denizens”, под которым подразумевались натурализовавшиеся иностранцы. Упоминание о “denizens” встречается в постановлении кожевников в 1408 г., а также в ордонансе сукновалов в первой четверти XV в.{260} Члены гильдии сукновалов жаловались на обман, которому подвергаются и горожане, и “foreins come deniseins”, т.е. собственно иностранцы и натурализовавшиеся иностранцы. Многие из них занимали в Бристоле очень прочное положение. В середине XV в. одной из богатейших купеческих семей в городе была ирландская семья Мей. Генри Мей — крупный торговец и судовладелец, который отправлял корабли в Ирландию, Францию и Испанию. Так же, как Уильям Кэнинджес-младший, он проявлял интерес к политической борьбе не только внутри города, но и в масштабе всего королевства (его подозревали в поддержке ланкастерской партии){261}. Во второй половине XV в. в документах встречаются сведения о Мозесе Контарине — «гасконце и бристольском купце», который постоянно торговал не только с Гасконью, но и с Испанией и Португалией. Возможно, он был одним из тех гасконских купцов, которые эмигрировали в Англию, когда Бордо отошел к Франции{262}.
Учитывая изменения в содержании упоминавшихся терминов, остановимся теперь на позициях именно иностранных торговцев в Бристоле.
