своим делом, пожаловал некоторые вольности и своей хартией подтвердил и подкрепил им другие свободы и обычаи…»{677} .
Правда, во всех последующих составах Совета можно встретить изредка членов ремесленных гильдий — в 1344 г. это были сукновалы Джон Фишер и Роберт из Бата, в 1349/50 г. сукновал Роберт Прентис, в 1381 г. красильщик Томас из Хея (“atte Нау”). Но сохранить свои позиции в администрации города могли только те ремесленники, которые становились крупными купцами.
В качестве примера приведем упоминавшегося Томаса из Хея. В 1381 г. он встречается в документах как член городского совета, в этом же году упоминается в ордонансе красильщиков, как ответственный за его исполнение, а в ордонансе суконщиков 1370 г. перечислен среди купцов и суконщиков, которые названы «наиболее достойными людьми» Бристоля{678}. Видимо, красильщик становится организатором производства и экспортером сукна, и благодаря этому получает доступ к управлению городом. Другим примером могут служить представители семьи Ньюлонд — в 1346 г. Джон Ньюлонд упомянут в «Малой Красной Книге» как богатый сукновал, а в 1370 г. Адам Ньюлонд числится среди купцов и суконщиков, и в 1381 г. мы встречаем его уже среди членов городского совета{679}.
То, что богатые члены гильдии красильщиков становились купцами, вполне естественно — основное сырье (вайда) было достаточно дорогостоящим и привозилось из других стран. Поэтому богатые мастера превращались в организаторов производства и снабжали рядовых членов гильдии сырьем. Но занявшись торговлей, они не ограничивались только красителями, в круг своих интересов включали разнообразные товары. Поскольку красильщики контролировали конечные операции по производству сукна, вполне естественно, что они становились его экспортерами. Кроме упоминавшегося Томаса из Хея в таможенных отчетах за 1480–84 гг. встречается имя Джона Хенлова, который торговал с ганзейцами через Лондон и имел там постоянного фактора{680}. Джон Хоггз в 60-е гг. XV в. торговал с Ирландией — он уплачивал таможенные пошлины за вывоз соли, а из Ирландии, очевидно, вывозил соленую рыбу, шкуры и грубое сукно{681}.
Интересно, что среди красильщиков-торговцев мы встречаем и женщин. Алиса Ричардс торговала сукном в Лондоне вместе с Джоном Хенловом, а Маргарет Роули сама доставляла в Бристоль марену{682}. Вероятно, это были вдовы красильщиков-купцов, продолжившие дело своих мужей. В этом отношении интересно завещание Джона Хенлова, который в 1498 г. оставил «все инструменты своего ремесла» жене, а вайду своей дочери, поэтому вполне допустимо ожидать, что они тоже будут организовывать производство сукна и торговать им{683}.
Превращение ремесленников в экспортных торговцев наблюдалось не только среди красильщиков и сукновалов. Например, в 1370 г. в гильдии суконщиков числился Джон Стоук, одновременно являвшийся членом гильдии дубильщиков. В 1381 г. он заседал в городском совете{684}. В 20–30-е гг. XV в. олдермен гильдии ткачей Ричард Кларк вел широкую торговлю с Францией и Испанией{685}. В 1448 г. в прошении на имя лорда-канцлера по поводу плавания корабля «Кристофер» в Исландию владельцем корабля и груза рыбы кроме купца Джона Форстера был назван Роберт Скейлз, бристольский портной{686}. В 1460 г. тоже в петиции на имя лорда-канцлера Джон Уилли, бристольский пивовар, отмечал, что он является одним из владельцев корабля «Джулиан»{687}. Вероятно, такие члены ремесленных гильдий и могли избираться в городской совет.
После того, как в 1353 г. Бристоль был сделан одним из стапельных городов, наиболее богатые оптовые торговцы стали членами компании купцов-стапельщиков. Именно они были наиболее влиятельными людьми и в городском управлении. Редко можно было найти человека, который занимал бы господствующее положение в муниципальных органах, и не имел также должности в стапельной администрации в тот же период службы. Например, Реджинальд ле Френш был мэром Стапля и одновременно города в 1356 и 1358 гг.; Джон Стоукс в 1365, 1367, 1378 и 1379 гг. А с 1379 г. эти две должности постоянно находились в одних руках. Несмотря на то, что четкие различия между Стаплем и городом существовали в Бристоле до XVI в., совмещение должностей наблюдалось там с самого момента учреждения Стапля. В других городах (кроме еще Саутгемптона) должности мэров находились в разных руках. С 1353 по 1378 г. (т.е. 25 лет) только 5 мэров Бристоля не были за этот период мэрами Стапля. Но при этом будучи мэром города Томас Боупин торговал с Германией, Роберт Чедр, как и Элиас Спелли, был богатым суконщиком{688}.
Хотелось бы подчеркнуть принципиальный факт — занятие какой-либо высокой должности в городском управлении не приводило к тому, что члены городского совета или мэры приостанавливали свои торговые операции. Сопоставляя данные таможенных отчетов и списки членов городского совета и мэров города, можно заметить, что подавляющее большинство высших должностных лиц продолжали свои торговые операции. Все мэры Бристоля во времена Ричарда II занимались внешней торговлей, и по крайней мере половина из них были судовладельцами. Такая же картина наблюдалась и в XV в. В качестве примера сошлемся на Клемента Багота, который был мэром города в 1437/38 и 1442/43 гг., и в то же время — крупным купцом и судовладельцем, чьи корабли фрахтовали другие торговцы{689}.
Вероятно, не всегда было легко совмещать свои коммерческие занятия с исполнением должности в городских органах управления. Об этом свидетельствует запись в «Обычаях города Бристоля» от 1344 г., в которой предусматривается случай, когда из 48 членов Совета в наличии окажется только 12 человек. Остальные за свое отсутствие должны были заплатить штраф в 6 пенсов. Интересное постановление приняли в 1366/67 г. «Против тех, кто отсутствует во время выборов мэра и других должностных лиц»: «Поскольку в течение длительного времени многие видные “vanetz” люди города удалялись и оставляли город, некоторые чтобы избежать избрания должностными лицами, а другие присутствия при избрании должностных лиц и служащих
