ситуации. Фактически никто даже не попытался провести какие бы то ни было переговоры. Наконец, радикалы сами были не ангелочками и активно дрались с солдатами. Палки и камни заставляли бойцов только еще больше свирепеть. В результате появились жертвы, а националисты начали стремительно набирать популярность.
На этом фоне возникли беспорядки в Абхазии. Толчком к новому витку насилия стал конфликт вокруг Абхазского государственного университета. Грузинские студенты и преподаватели потребовали создать на базе абхазского учебного заведения филиал Тбилисского университета. 26 мая это предложение удовлетворили. Однако 15 июля, когда должны были проходить вступительные экзамены в новый вуз, в городе начались беспорядки. В Сухуми прибывали автобусами абхазы из Гагр и Гудауты. Грузины, в свою очередь, тоже выходили на улицы. Сухуми пал жертвой обычной вспышки межнациональной ненависти: в городе шли драки, обе противоборствующие стороны вовсю дубасили друг друга арматурой и стреляли из охотничьих ружей. Погибло еще 14 человек (девять грузин, пятеро абхазов). Реакция властей оказалась вялой и неспешной: только 17 июля в город вошли части внутренних войск.
Житель Сухуми, который тогда был еще ребенком, позднее рассказывал:
«Среди грузинского населения началась паника. По крайней мере, на нашей улице, детей, в том числе и меня, запихивали на чердаки и в подвалы, стихийно мужчины брали охотничьи ружья и устраивали блокпосты, пытаясь не дать озверевшей толпе войти к себе в дом. Но самое худшее, что мы никак не могли дозвониться до моего отца. В то время, само собой, мобил не было, домашний не отвечал, и мы уже не знали, где его искать. В конце концов он сам позвонил и даже не предполагал, что вокруг такая заваруха. Он просто что-то писал и отключил телефон. Тем временем нашу улицу, где проживало большинство грузин, перекрыли старым поваленным столбом, прикатили пару железных бочек и устроили патрулирование местности. Один раз даже ложную тревогу подняли, все заняли боевые позиции, улица опустела, но потом оказалось, что в нашем направлении никто не двигался. А в городе шли настоящие бои, грузины, застигнутые врасплох, старались сбиваться в группы, чтоб совместными усилиями отбиваться от нападавших. Когда не хватало кулаков, в ход шли деревянные сиденья от скамеек. С обеих сторон летели бутылки, булыжники, кирпичи».[29]
В Южной Осетии также происходило нечто подобное. В конце 1989 года начались стычки между осетинами и грузинами. Гамсахурдия не нашел ничего умнее, чем попробовать запугать осетин. 23 ноября несколько тысяч грузинских националистов попытались прорваться в Цхинвали, по их словам — для проведения митинга в поддержку единства. Цхинвали находился буквально в двух шагах от административной границы Осетии, так что активистам достаточно было проехать лишь небольшое расстояние. Вождь похода заявил буквально следующее:
«Да, этот поход организован мной. Мы хотели убедить осетин смириться. Осетины испугались, и это вполне логично, так как они — преступники… Осетины — необразованные, дикие люди. Умелые люди могут легко управлять ими… Скоро я буду в Цхинвале с 10-ю тысячами моих соколов, и посмотрим, какую встречу им устроит общественность Цхинвала. Мы им свернем шею, тем более что таких слабых противников, как осетины, нетрудно будет обуздать. Пол-Грузии будет с нами, и там будет видно, кто кого победит, чья кровь больше прольется».[30]
Тем не менее никто, разумеется, не «смирился»: радикалов блокировали местные милиционеры и жители. Поход завершился пшиком, но теплых чувств никому не добавил. Риторика сторон становилась все жестче, и 25 августа 1990 года Верховный Совет Абхазии провозгласил независимость бывшей автономии. Менее чем через месяц, 20 сентября 1990 года Совет народных депутатов Южной Осетии провозгласил республику в составе СССР. Верховный Совет Грузинской ССР, разумеется, не признал оба этих акта. В это время конфликты на национальной почве вспыхивали буквально по всей Грузии. В том же году звиадисты изгнали из нескольких сел в Грузии живших там аварцев. Дома аварцев сносили бульдозерами, и, разумеется, опять не обошлось без применения арматуры и камней. Из страны бежали сектанты-духоборы, еще при царях высланные на Кавказ. Столкновения шли в Марнеульском районе (месте компактного проживания азербайджанцев), Джавахетии (области с многочисленной армянской диаспорой). Поразительно, но у всего этого безумия, в сущности, не было никаких рациональных причин. Как и в случае с другими войнами на территории бывшего СССР, в Грузии главную роль в раскручивании конфликта сыграли вопиющая неспособность сторон к компромиссу, нежелание учитывать интересы и даже само существование другой стороны.
«Демократия — это вам не лобио кушать»
К этому моменту Грузия, Абхазия и Осетия уже были психологически готовы к войне. Однако начать боевые действия мешала слабость всех сторон, нехватка оружия и практически отсутствующая организация ополчения и добровольческих отрядов. Кроме того, Грузия погрузилась во внутреннюю смуту и на некоторое время просто потеряла возможность обрушиться всеми силами на Осетию и Абхазию.
Разнообразные полувоенные формирования росли в Грузии как грибы после дождя. Наиболее мощным из них стало движение «Мхедриони»
