Кстати, русские воевали не только на стороне Абхазии. Кто-то выбирал грузинскую сторону. Некоторое количество русских служило даже в отрядах звиадистов. К примеру, на стороне свергнутого грузинского президента успел повоевать Александр Шкрабов, бывший мичман черноморской морской пехоты. Шкрабов впоследствии стал легендарной фигурой в бывшей Югославии, где он командовал русским добровольческим отрядом (в этой должности он и погиб в 1994 году под городом Олово), однако начинался его боевой путь именно в Грузии, среди мегрельских партизан.
Весна принесла серьезные перестановки на грузинской стороне. Шеварднадзе снял с фронта части «Мхедриони», отправил в отставку Китовани и Иоселиани. На фронте же царило долгое затишье. В начале лета 1993 года русские организовали наиболее масштабную гуманитарную акцию под Ткварчели. По договоренности с грузинской стороной военные корабли РФ подошли к Очамчире, выгрузили машины с продовольствием и автобусы для беженцев, которые доставили груз в городок Ткварчели и уехали, увозя с собой более полутора тысяч беженцев сразу.[38] Между тем абхазы исподволь готовили финальное наступление, которое должно было переломить ход войны. К этому моменту они серьезно усилились за счет притока добровольцев с Кавказа и вообще из России, смогли накопить вооружение и, что еще важнее, боеприпасы (тоже не без помощи с севера).
В начале июля 1993 года абхазы начали генеральное наступление. Замысел нового удара был довольно естественным с точки зрения особенностей театра военных действий и тем не менее весьма дерзким. Абхазы решили отсечь грузинские войска в районе Сухуми от подкреплений морским десантом. Для этого они, правда, располагали только парой малых десантных кораблей и катерами для прикрытия. Эта «армада» обеспечивала высадку в районе Очамчиры нескольких сот человек, навстречу им должны были ударить войска «восточного фронта» из Ткварчели, и общими усилиями они собирались перекрыть дорогу вдоль побережья, через которую шло снабжение грузинских войск. Пока дорога оставалась блокированной, основные силы должны были захватить высоты над Сухуми и деревенькой Шрома.
Как проходил десант, вспоминал позднее казак, волонтер из России:
«…В июне 1993 г. нас (Донскую сотню) сняли с фронта и в Мюссерах, в бывшем пионерлагере, дней 10 тренировали русские ВДВешники. В основном показывали, как пользоваться РПГ-26, и вывозили на свой полигон для стрельб, а также показали азы боёв в городских условиях…
В ночь перед десантом нас вооружили оружием на наш вкус, было любое, какое мы пожелаем (естественно, из русского и, конечно, не особого, а штатного армейского), также мы могли взять любое количество патронов, гранат и РПГ… Погрузившись на МДКашке, мы вышли из Мюссер… На траверзе Гудауты подошла другая МДКашка и катера сопровождения… На нашем ДК было 80 солдат Донской сотни, 50 — группа “Эдельвейс”, 8–10 — приднестровцы, 20–30 — северокавказцы и несколько абхазов, всего не более 170–180 человек… На втором корабле, который вышел из Гудауты, был “Град” с боеприпасами и только абхазы — человек 120. Всего десант насчитывал около 300 человек.
На рассвете подошли к Томышу, все ожидали что грузинские батареи вот-вот откроют по нам огонь, но, на счастье, все было тихо, мы высадились и двинулись к трассе (с нами был проводник с Восточного фронта), скорее всего, и дальше было бы все тихо до самой трассы, но с одного их катера сопровождения отрыли огонь из НУРСов по Очамчире, грузины, видно, сообразили что к чему и стали лупить по нам из всего что было…
Но делать было нечего, мы пошли в атаку на школу, где грузины засели очень плотно и вели прицельный огонь… Мы после нескольких штурмов овладели ей и, выбив грузин, сами засели в ней, отбивая теперь уже атаки войск Госсовета.
Так в боях и прошли несколько дней, после чего нас перебросили к питомнику где мы закрепились и прикрывали Томыш… Не знаю, как получилось, но нас, несколько человек, “забыли” — все планово отошли к трассе, а мы остались. Но благодаря этому многие, кто отошел к Томыш, остались живы. Дело в том, что вскоре по трассе пошли грузинские танки (видно, они тоже увидели, что солдаты отступают от питомника по чайному полю, т. к. стволы их орудий были повернуты от нас в противоположную сторону). Танки отрыли огонь по нашим бойцам, а мы и поддержать не можем… На наше счастье, в питомнике… обнаружили брошенную СПГ-9 и несколько выстрелов к ней… Я прицелился в ближайший танк и… попал с первого выстрела (в принципе глупо было не попасть со 120–130 метров), танк сразу загорелся… второй идущий танк, видно, заметил, откуда стреляли, и стал разворачивать башню… Второй выстрел достиг цели, танк встал, экипаж из него выскочил и бросился в придорожную канаву. Мы, правда, тоже больше не рассчитывали на удачу и поспешили отступить к своим. Вскоре поступил приказ и к общему отступлению, всему фронту, на прежние позиции. И мы совместно со всеми отошли. Потом еще несколько дней, правда, воевали в окрестных селах, ходили на вылазки совместно с абхазами на трассу, жечь бронетехнику».[39]
Абхазское наступление застало грузин врасплох. Гвардейцы Госсовета, как обычно, пренебрегали караульной службой, разведка не велась, поэтому абхазы успешно блокировали трассу, выйдя к морю и соединившись с десантом. Казачий отряд захватил господствующую высоту, с которой обстреливали Ткварчели. Опорные пункты грузин все же захватить не удалось, но дорога была перерезана на несколько дней, которые и решили исход войны.
В ночь на 4 июля абхазы в который уже раз перешли Гумисту и за несколько дней взяли Шрому. В этот раз бойцы умерили свои амбиции, не пытаясь одним броском сразу занять Сухуми, и ограничились тем, что действительно имело значение — захватом господствующих высот.
Приходится отметить, что Шеварднадзе в этой ситуации не перетрусил и прилетел в Сухуми лично. Однако это никому уже не помогло: абхазы оседлали высоты над Сухуми и не позволили сбросить себя оттуда.
Почему на сей раз абхазам удалось провернуть то предприятие, которое столько раз кончалось полным провалом? Сражение на Гумисте и
