В текущей работе Верховного Совета систематически нарушается его регламент, порядок подготовки и принятия решений. Обычной практикой на сессиях стало голосование за отсутствующих депутатов, что фактически ликвидирует народное представительство.
Таким образом разрушаются сами основы конституционного строя Российской Федерации: народовластие, разделение властей, федерализм. Еще не успев возникнуть и окрепнуть, дискредитируется сам принцип парламентаризма в Российской Федерации».[68]
Разбранив парламент, Ельцин перешел к практическим выводам. Действующий парламент упразднялся. Назначались выборы в новую Государственную думу, у которой значительно урезались полномочия. Руководство организациями и учреждениями, подчиненными Верховному Совету, передавалось правительству.
Было ли издание такого указа законным? Нет. Безусловно, не было. На тот момент в России продолжал действовать «Основной закон РСФСР 1978 года с дополнениями». Согласно статье 121.6 этого закона, «
«Я принял решение. О нем не знает никто. Даже сотрудники из моего ближайшего окружения не догадываются, что принципиальный выбор мною сделан. Больше такого парламента у России не будет».[70]
То есть одно из ключевых для будущего курса страны решений принял один человек собственной волей.
21 числа Ельцин объявил о подписании указа по центральному ТВ. В тот же вечер Хасбулатов объявил, что парламент будет бороться, и отдал распоряжения об обороне Белого дома. Судя по скорости реакции (довольно пространную речь напечатали всего через 20 минут после выступления Ельцина), «экспромт» был заранее подготовлен и такого развития событий парламентарии уже ждали.
С первыми часами противостояния между президентом и парламентом связана некая интрига юридического характера. Парламентаристы[71] постоянно ссылались на положения статьи 121.6 действовавшей Конституции РСФСР (с позднейшими дополнениями). Текст данной статьи мы уже приводили.
Однако отдельным законом № 4061-I положение о незамедлительном прекращении президентских полномочий не действовало до проведения референдума по основным положениям новой Конституции:
«Законом РФ от 9 декабря 1992 г. № 4061-I статья 121.6 настоящей Конституции в части незамедлительного прекращения полномочий Президента Российской Федерации не вступает в действие до проведения референдума по основным положениям проекта новой Конституции (Основного Закона) Российской Федерации».[72]
Так что здесь сторонники Верховного Совета, безусловно, выдавали желаемое за действительное. Однако действия Ельцина и без того трудно назвать иначе как чистым произволом.
В Доме Советов отключили телефоны, банковские счета заблокировали. Но лидеры Верховного Совета уже начали подыскивать союзников. Руцкой и Хасбулатов были тесно связаны с военными кругами, в частности, на стороне ВС находились бывший замминистра обороны СССР Владислав Ачалов и лидер организации «Союз офицеров» Станислав Терехов. Так что в первый же день у здания парламента собралось несколько сот отставников Советской армии. Кроме того, ВС поддержали националисты из «Русского национального единства» Александра Баркашова. В течение нескольких дней у здания собралась и встала лагерем относительно многочисленная «группа поддержки», как считается — до 12 тысяч человек. Они возвели баррикады вокруг Дома Советов и расположились в палатках. Баррикадный быт вообще был очень непритязательным. Из-за отключения Белого дома от коммунальных служб осажденный лагерь парламентаристов быстро зарастал грязью. Питались скудно, грелись у костров. Быстро возникли проблемы даже с питьевой водой: дежурным на баррикадах полагалось по три стакана в сутки.
Депутаты, настроенные в пользу Ельцина, покинули здание. В это время лидеры только что сложившейся оппозиции пытались связаться с армейскими частями. Как утверждал Ачалов, они заручились поддержкой командования воздушно-десантных войск, однако по неким неясным причинам не стали привлекать ВДВ к участию в противостоянии.
Между тем в ГУВД Москвы проходило совещание ровно противоположного свойства. Если насчет поддержки Верховного Совета десантниками ходили только туманные слухи, то московская милиция с ходу встала на сторону Ельцина. Премьер-министр Виктор Черномырдин обеспечил лояльность первому президенту правительства, в частности, ключевого в момент смуты министерства связи и, что было еще важнее, минобороны. Таким образом, в течение буквально нескольких часов сторонники президента получили абсолютный перевес: контроль над армией, милицией и связью сразу ставил ВС в невыгодное
